Кругом суетились врачи — они обрабатывали раны охранникам Хайдта.
Хуана, Эберхарда и Матебулу задержали. Пока было непонятно, в чем конкретно их обвинят; как минимум каждый нелегально ввез в страну оружие, а этого вполне достаточно для ареста.
Четверо выживших охранников были арестованы, а около сотни ожидавших на стоянке сотрудников «Грин уэй» — задержаны для допроса.
Данн сбежал. Спецназовцы отыскали следы мотоцикла, припрятанного под брезентом в куче соломы. Разумеется, Ирландец позаботился о надежных путях отступления.
— Я невиновен! — возмущался Хайдт. — Вы преследуете меня потому, что я подданный Британии, да еще и белый. На почве расовых предрассудков.
Йордан не сдержалась:
— Расовых предрассудков? Я арестовала шестерых негров, четверых белых и азиата. Самая настоящая радуга!
Хайдт начал понемногу осознавать весь масштаб бедствия. Он наконец отвлекся от языков пламени и стал обшаривать глазами окружающую территорию — вероятно, искал Данна. Без гениального инженера ему конец.
Он посмотрел на Бонда, потом на Йордан и в отчаянии предложил:
— Не могли бы мы договориться? Я очень богат.
— Вам повезло, — отозвалась она. — Адвокаты обойдутся в круглую сумму.
— Я не пытаюсь вас подкупить.
— Надеюсь. Это ведь очень серьезное преступление… Кстати, мне нужно знать, куда делся Найл Данн. Если расскажете, я сообщу прокурору, что вы сотрудничали с полицией.
— Я дам вам адрес квартиры…
— Туда уже выехали. Расскажите, где еще он может прятаться.
Откуда-то с заброшенной части свалки появился Лэмб, сжимавший большой пистолет так, словно никогда не держал в руках оружия. Оставив Йордан и Хайдта между двумя рядами поддонов с пустыми бочками, Бонд встретил агента МИ-6 у опрокинутой вагонетки.
— О, Бонд! — Лэмб тяжело дышал и сильно вспотел, хотя было по-осеннему зябко. Его лицо было перемазано грязью, рукав пиджака — порван.
— Зацепило? — Бонд кивнул на дырку в рукаве, оставленную, по всей видимости, пулей.
— Слава Богу, без последствий. Только любимый пиджак жаль.
— А что с теми, кто в вас стрелял? Мне они что-то не попадались.
— Стыдно признаться — ушли. Они разделились и стали меня обходить, но я все равно погнался за одним. Тут мне и досталось. — Он показал на простреленный рукав. — Эти черти знают тут все закоулки! Впрочем, одного я зацепил.
— Тогда пойдемте, выследим его по пятнам крови!
Лэмб захлопал глазами:
— Я пробовал, но след вскоре исчез.
Потеряв всякий интерес к таинственным приключениям агента в буше, Бонд отошел в сторону, чтобы связаться с Лондоном. Он как раз набирал номер, когда поблизости раздалось несколько громких хлопков — такие издает попавшая в цель крупнокалиберная пуля, — а за ними далекие винтовочные выстрелы.
Бонд обернулся и стал шарить глазами по сторонам, одновременно вытаскивая «вальтер». Стрелка он не разглядел — только жертву. Грудь и лицо Бхеки Йордан превратились в кровавую кашу, она взмахнула руками, будто хватаясь за воздух, рухнула на спину и скатилась в канаву.
Глава 62
— Нет! — закричал Бонд. Его первой мыслью было броситься на помощь, но он мгновенно понял: кровь, обрывки мышц, размозженные кости — никаких шансов выжить.
Вспомнились оранжевые огоньки в глазах Йордан перед схваткой с охранниками в Эдемском саду, вспомнилась ее едва заметная улыбка…
«У них оружия много, а у нас один револьвер. Так нечестно. Нужно отобрать еще один».
— Капитан! — прокричал Нкоси, укрывшийся за вагонеткой. Остальные полицейские хаотично палили во все стороны.
— Не стрелять! — скомандовал Бонд. — Не видите цели — не стреляйте. Следите за периметром, ориентируйтесь по вспышкам.
Дисциплинированные спецназовцы, заняв позиции, искали цель.
Выходит, инженер все-таки разработал план отхода своему шефу. Вот что так напряженно высматривал Хайдт. Данн прицельным огнем не даст полицейским поднять головы, а Хайдт тем временем сбежит. Наверняка уцелевшие охранники дожидаются где-то на территории, возле припрятанной машины или даже у вертолета. Впрочем, он медлил с броском и не высовывался из-за поддонов, где Йордан вела допрос, — дожидался, пока его прикроют.
Бонд потихоньку пополз в ту же сторону. Хайдт в любой момент может юркнуть в кусты, под защиту Данна и, возможно, других преданных сторонников.
Джеймс Бонд этого не допустит.
Откуда-то донесся шепот Лэмба:
— Можно вылезать?
Бонд не сразу понял, что тот нырнул прямо в набитую мусором вагонетку.
Надо пошевеливаться. Нельзя позволить Хайдту сбежать, даже если придется подставиться под снайперский огонь Данна. Смерть Бхеки Йордан не будет напрасной.
Держа «вальтер» наготове, Бонд бросился в темный проход между поддонами с пустыми бочками. Бросился — и замер. Хайдт не убежит. Мусорщик, грезивший смертью и разрушением, лежал на спине. Две пули пробили ему грудь, третья угодила в лоб и снесла большую часть черепа.
Бонд опустил пистолет. Бойцы стали потихоньку выбираться из укрытий. Кто-то крикнул, что снайпер оставил боевую позицию и скрылся в буше.
Вдруг у него за спиной женский голос прошипел:
— Sihlama!
Он обернулся. Из канавы, вытирая лицо и сплевывая кровь, вылезла Бхека Йордан — целая и невредимая.
Данн либо промахнулся, либо целился как раз в своего шефа. Кровь попала на лицо Йордан, когда убили Хайдта, капитан стояла рядом.
Бонд оттащил ее за пустые бочки, и в нос ударил тошнотворный запах свежей крови.
— Данн все еще где-то рядом.
— Как вы, капитан? — прокричал Нкоси.
— Да нормально, нормально, — отмахнулась Йордан. — Что с Хайдтом?
— Мертв, — отозвался Бонд.
— Masende! — прорычала она.
Нкоси ухмыльнулся.
Йордан сорвала с себя рубаху, под которой оказался надетый поверх черной майки бронежилет, вытерла ею лицо, шею и волосы.
С гребня холма крикнули, что периметр чист. Естественно, Данну здесь делать больше нечего — он уже выполнил задуманное.
Бонд еще раз осмотрел тело. Судя по кучности попаданий, стреляли именно в Хайдта. Ничего удивительного: Данн прикончил шефа, чтобы тот ничего не рассказал полиции. Бонд вспомнил, что за последние дни Ирландец пару раз окидывал Хайдта каким-то нехорошим взглядом. Было в этом взгляде что-то такое… Раздражение? Возмущение? Пожалуй, чуть ли не зависть. Возможно, за убийством стоит нечто большее.
Так или иначе, Ирландец выполнил работу с присущим ему профессионализмом.
