– Возможно, стоило спросить. – Некоторое время Д’вард молча смотрел на свои колени. – Далеко отсюда до этого твоего храма?
Дош пожал плечами, вытирая рот рукой.
– Миль десять. Мои уланы нас довезут. Ты вернешься к утру.
– Но, Полководец! – вскричал Злабориб. – Вы ведь не собираетесь всерьез…
Однако Д’вард, похоже, собирался. Как может он довериться этому Дошу Вестовому? Исиан не любила Доша. Д’вард говорил ей, за что его не любили остальные мужчины, но это ее мало волновало. Все же было в нем что-то неправильное – правда, не настолько неправильное, чтобы оправдать то, что сделали с ним только что.
– Придется рискнуть, ваше величество, – сказал Д’вард. – Возможно, это и в самом деле очень важно. Если я до рассвета не вернусь, ведите армию к перевалу и не останавливайтесь, ясно? Ни в коем случае не ждите меня и уж тем более не ищите!
– Полководец…
– Не могу же я упустить шанс заполучить в союзники бога, верно? Советуйтесь с Колганом, но право принимать решения – за вами, за исключением тех приказов, которые отдал вам я. Я его извещу. – Он повернулся к Дошу, пытавшемуся скрыть свое удовольствие от того, как верит ему Освободитель. – Ты тоже едешь? Ты выдержишь это – в твоем-то состоянии?
– Ублюдка крепче меня в этой армии нет!
– Знаю. Отлично. Сейчас я закончу обход, а ты пока умойся. Никто не должен знать, что я уехал, а не то за мной увяжется половина нагианцев – что бы я им ни приказал! Сразу же, как…
– Я тоже! – заявила Исиан. Она не позволит, чтобы ее оставляли, как маленькую!
Трое мужчин разом обернулись к ней; она напряженно пыталась выдумать хоть какую-нибудь убедительную причину, по которой ее нельзя оставлять, как маленькую.
– Но, госпожа! – не выдержал Злабориб. – Эта поездка не для…
– Я тоже! Д’вард, ты сам говорил мне, где безопаснее всего!
Безопаснее всего – рядом с ним, говорил он, ибо «Филобийский Завет» предсказывал множество вещей, которые ему предстояло сделать, прежде чем он умрет. И потом, если войску удастся благополучно добраться до Нагвейла и Джоалвейла, что будет с ней, с лемодийской предательницей? Даже если она вернется когда-нибудь в Лемод, ни один уважающий себя мужчина не возьмет ее в жены. И потом она сама хотела быть только рядом с Д’вардом. Она никогда не говорила ему этого, но если он попросит…
Он ухмыльнулся:
– Ты уверена, Л’ска? Это означает нелегкую дорогу и бессонную ночь.
– Уверена!
– Таргианские патрули могут перехватить нас и убить.
– Ты сам не веришь в это, иначе бы ты не поехал!
Он усмехнулся и одарил ее одной из своих редких замечательных улыбок, от которых мир становился светлее.
– Тогда пошли. – Он махнул рукой Дошу. – Поможешь этому ходячему ужасу привести себя в порядок, ладно, Л’ска? – Он вскочил со скамейки и исчез в дверях, оставив двоих мужчин ошалело смотреть ему вслед.
– Что означает этот «Л’ска», которым он тебя обзывает? – спросил Дош.
– Так, прозвище.
Злабориб пожал плечами:
– На классическом джоалийском «ляска» означает «отвага».
– О… – только и сказал Дош.
Исиан этого не знала, но ей это понравилось. Д’вард говорил, что так называется маленькое животное с бурой шерстью, но ее-то волосы были вовсе не бурыми. Они были темно-каштановыми.
39
Когда они осторожно выбрались из лагеря, Д’вард взял Исиан за руку. «Ну вот, так лучше», – подумала она. Потом решила, что он просто снова опекает ее, успокаивая, как маленькую. До сих пор единственный раз, когда он прикасался к ней, – это в ночь переправы через Лемодуотер, в ночь бегства из города. Тогда ее поразила его физическая сила, хотя она всегда считала, что совершенно не обязательно более уверенно двигаться в темноте только потому, что ты мужчина.
И потом эту прогулку вряд ли можно было назвать романтической, ибо взошел Трумб и от его зловещего зеленого света люди казались покойниками – какая уж тут романтика! Для влюбленных больше подошло бы розовое сияние Эльтианы. Кроме того, с ними был Дош – он шел впереди, показывая дорогу. Он шел, как покойник, ну, во всяком случае, как полуживой человек, – ему вообще лучше было бы отлежаться. Так что никакой романтики. Гораздо больше гусиной кожи и страха. Как бы то ни было, она не отнимала руки, время от времени легонько сжимая его пальцы.
Они выбрались из лагеря, так и не замеченные часовыми, что изрядно огорчило Д’варда. Потом Дош сказал, что он лучше пойдет вперед во избежание неприятностей, и наконец-то она осталась с Д’вардом наедине.
– Это ты нежничаешь или просто снова успокаиваешь меня, как младшую сестру?
Он отнял руку.
– Прости.
– За что? Нет, с тобой правда с ума сойдешь!
Его глаза и зубы ярко блеснули в лунном свете.
– Ну, что такого я наделал?
– Нет, меня бесит не то, что ты делаешь, а то, чего ты не делаешь! Как по-твоему, какая женщина потерпит, когда на нее не обращают внимания как раз тогда, когда она совершенно откровенно дает понять, чего хочет!
– Ты имеешь в виду, с ножом? О, я вполне понял послание. В жизни так не пугался!
– Это было до того, как я тебя узнала. Почему ты даже не целуешь меня?
Он вздохнул.
– Я же говорил тебе, Исиан. Я дал слово другой. Ты славная девочка, и…
– Я не девочка!
– И не славная?
– Еще какая славная. Ты только попробуй.
– Чего я хочу – так это разложить тебя на коленке и выдрать как следует.
– Обещаешь сначала снять с меня штаны?
– Исиан! Постыдилась бы!
– Я и стыжусь. Чего я только не перепробовала… – На этих словах она споткнулась и чуть не упала. Д’вард даже не попытался ее подхватить.
Это было унизительно.
Минут через двадцать они вышли к мосту через ручей.
– Пароль? – послышался грубый голос из кустов.
– Цветок стыда, – отозвался Дош. – Капитан Ксаргик?
– Да, господин.
– Нас трое. Ты возьмешь этого человека. И э-э… мальчик может ехать за Цуггигом. Я поеду с Прогьюргом.
– Его скакуну всего пять лет, господин. Лучше…
– Это приказ!
– Как угодно, господин.
Исиан усмехнулась, гадая, заметил ли Д’вард, как упивается Дош возможностью покомандовать; таргианец-то наверняка заметил.
