Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 100
— Не дай бог… — Муха стиснула виски ладонями, зажмурилась:
— Лучше я… Лучше…
Дана тронула ее руку и мягко сказала:
— Думай не только о себе, но и о ней. Она молодая, у нее вся жизнь впереди. Ее вылечат, и она никогда не прикоснется к наркотикам, если будут деньги на высококлассных специалистов… Ты поможешь ей. Ты ее спасешь… Вот что я предлагаю, если пойдешь и сдашься. А если останешься в этой норе? Сама подумай — надолго ли это счастье? Первый же встречный сдаст, опознает, друзей нет. Тебя возьмут — все, конец… А ей пропадать?
— Так и так меня возьмут, — сказала Муха. — И придется давать показания, что меня нанял Жумагалиев. Какая разница — раньше или позже?
Лучше позже… Хотя бы поживу…
— Нет, лучше раньше.
— Почему это?
— Первое — тебе гарантирована добровольная явка с повинной. Второе — окажешь помощь следствию, обеспечат лучшего адвоката. Мягкое обращение. Цивильные условия. За все заплатит Жумагалиев. Он максимально тебя выгородит, не получишь большого срока…
— Пой, пой…
— И наконец… — Дана опять погладила девушку по плечу:
— Важно выиграть время. Ему нужно, чтобы ты появилась немедленно. Прямо сейчас.
Понимаешь? Тогда он тебе поможет. А если опоздаешь, он уже ничего не сможет сделать, погибнет, и ты с ним — вы же повязаны…
— Дана, говори толком — зачем ему нужно, чтобы я вышла?
— Лучше тебе этого не знать. Тебя будут расспрашивать, деточка, очень подробно расспрашивать…
— Камера, следствие, вонь… — Муха смотрела в пол остановившимися жесткими глазами. — Потом тюрьма. Нары, тухлое бельишко на веревочках.
Супчик с овсом. В праздники — картошка. Вокруг всякая гниль, бляди, плановые, бакланье… Куда ты меня посылаешь? Сама-то со мной пойдешь?
— Нет.
— Так значит, опять буду отдуваться за всех?
— Послушай еще, — остановила ее гневное движение Дана. — Жумагалиев даст тебе за это двести тысяч долларов. Или это не цена за такой поступок?
Лучше будет, если пропадешь даром? Посмотри на нее! — Дана дернула подбородком приблизительно в ту сторону, где была кровать. — Ей нужны эти деньги! Ей нужна твоя помощь! Она вечно будет тебе благодарна! Ты ей новую жизнь подаришь, а если откажешься — обе пропадете. Сколько у тебя денег?
Муха, неизвестно почему, сказала правду:
— Восемь тысяч…
— Ты смеешься? Даже на лечение ей не хватит! А потом куда она денется? Поедет домой, в Казахстан? К нищим родителям? Туда, где все будут в нее тыкать пальцами — валялась по московским постелям, кололась, сестра у нее по второму разу сидит? Или вам и без того сладко?
— Я, конечно, ее люблю… — сказала Муха, глядя на постель. — Но… Это слишком. Нет, это слишком…
— Значит, не хочешь?
Муха встала, подошла к постели и, взяв Алию за подбородок, повернула лицом к себе. Алия поглядела на нее и заулыбалась.
— Скажи что-нибудь, — попросила Муха. — Ты меня видишь? Узнала?
Алия что-то прогудела. В ее глазах застыло блаженное выражение новорожденного младенца.
Муха отпустила ее и в ярости обернулась:
— Она рехнулась!
— Нет, нет…
— Она меня не узнает!
— Дай ей немного времени… Она даже меня узнает, что уж говорить о тебе…
— Они били ее. Я уверена, что ее били по голове. Она стала дурочкой! Что они делали с ней все это время? Ведь прошел почти год!
— Она… Зарабатывала для них деньги.
— Как?!
— Как могла. Приспособить ее к торговле наркотиками не могли — боялись выпустить из дома.
На той квартире была малина. Там она и оставалась до последнего момента…
— Она…
— Она была проституткой.
— Господи… — Муха в ужасе смотрела на сестру. — Кто же польстился на такое?! На нее страшно смотреть! Ты врешь!
— Я не знаю, конечно, как она теперь выглядит… — тихо ответила Дана. — Но знаю одно — тем, кто ею пользовался, было все равно, как она выглядит. Была бы женщина, а она женщина.
— Где Толгат? — резко спросила Муха. — Я согласна на твое предложение, слышишь? Но пусть мне сперва отдадут Толгата!
— Толгат учится в Америке, отец его тебе не отдаст. Требуй чего-нибудь другого.
— Мне нужен Толгат.
— Слушай, это глупо. Ведь не он сделал ее проституткой.
— Он ее первым затащил в постель! Он ее посадил на иглу!
— Она могла не идти с ним в постель и не садиться на иглу, — грустно ответила Дана. — Она сама сделала выбор… Все мы когда-нибудь ошибались, наказывать Толгата за ее ошибку несправедливо. Ты его ненавидишь, я знаю, но он совершенно ни при чем.
— И его дружки тоже будут ни при чем?
— Я поговорю об этом с Жумагалиевым. Дружки Толгата ему не дороги.
— Да, поговори с ним! Ведь он тебя трахал, пока ты была здорова! Может, он примет во внимание просьбу бывшей любимой женщины? — с издевкой произнесла Муха.
В этот миг она ощутила на своей руке прикосновение ледяных пальцев. Вздрогнула, взглянула на постель. Алия, с трудом приподняв отекшие веки, смотрела прямо ей в лицо и пыталась взять за руку.
Муха не выдержала. Она опустилась на колени перед постелью, сжала пальцы сестры, ткнулась головой в подушку и замерла. Алия пробормотала:
— Муха, Муха…
Та подняла голову и отрывисто спросила:
— Кала калай?[2].
— Жаман…[3].
Дана вытянула шею, прислушиваясь к этому, почти беззвучному разговору. Но Алия быстро замолчала, облизывая губы. Видно было, что она с трудом выходит из транса.
— Она понимает, — сказала Муха.
— Она все понимает, — подтвердила Дана.
Муха отошла от постели, предоставив Алие возможность отдохнуть.
— Есть у тебя сигареты? — спросила она.
Дана встала, с улыбкой прошла вдоль стенки, нашарила пачку в старом, полуразрушенном буфете.
— Вот. А спички на подоконнике.
Муха закурила, еще раз подошла к постели.
Алия спала.
— Как Жумагалиев передаст ей деньги? — спросила она.
— Ты согласна?
— Я спросила, а ты отвечай.
Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 100
