задержался на шраме, пересекающем его бровь, и сострадание наполнило меня. Может быть, в глазах многих людей Римо был безнадежен, но он спас своих братьев, спас Нино.
Мне было интересно, как он помнит тот день, но у меня не хватило смелости спросить его. Римо подошел ко мне, и я посмотрела ему в лицо, когда он остановился прямо передо мной.
— Почему ты так на меня смотришь? — он зарычал, но на этот раз в его глазах был не только гнев…
Я покачала головой.
— Я хотела поблагодарить тебя за спасение Нино.
Римо напрягся, и что-то твердое и опасное мелькнуло в глубине его глаз.
— Две ночи назад, — добавила я, потому что во мне проснулось чувство самосохранения, но Римо знал, что я имела в виду не это.
Однако он отступил назад и напряженно пожал плечами.
— Кто-то должен был его вытащить. — я тоже сделала шаг назад.
— О, Киара, ни слова об этом Савио и Адамо. Им не нужно знать.
О нервном срыве Нино. О прошлом. Они не помнили, не знали, и скрывать от них правду было, вероятно, еще одним способом защитить их.
• ────── ✾ ────── •
Мои глаза были закрыты, когда я слушала музыку, мои пальцы скользили по клавишам. Ничто не приносило мне большего спокойствия, чем создание мелодий. Это был выход для хаоса эмоций внутри меня.
— У тебя хорошо получается, — сказал Римо.
Я подскочила, открыла глаза и уставилась на Римо. Он постоял в дверях, потом подошел ко мне. Как обычно, мое тело напряглось в его присутствии.
— Все еще? — спросил он с кривой улыбкой. Он прислонился к пианино, глядя на меня сверху вниз своими невероятно темными, опасными глазами. — Все еще боишься меня.
Я рассмеялась.
— Римо, есть ли в Лас-Вегасе или где-нибудь еще девушка, которая не боится тебя?
Его улыбка стала шире.
— И мужчины тоже нет.
Я вздохнула. Мой взгляд скользнул по шраму на его лице, вспоминая историю, которую рассказал мне Нино, удивляясь, как человек, способный на невыразимые поступки, мог рисковать жизнью, чтобы спасти своих братьев. Римо Фальконе был для меня полной загадкой.
Глаза Римо сузились, он придвинулся ближе, склонился надо мной, одной рукой держась за клавиши, отчего пианино издало пронзительный вой.
— Почему ты так на меня смотришь? — он зарычал. — Что тебе сказал Нино?
Я сглотнула.
— Не подходи так близко, — сказала я твердо.
Губы Римо угрожающе сжались, но он выпрямился, давая мне больше пространства.
— Я говорил тебе раньше и скажу снова: ты принадлежишь Нино. Ты в безопасности.
— Знаю, — сказала я. — Но я не могу ничего поделать с реакцией моего тела на тебя. Может быть, оно исчезнет.
Он пожал плечами.
— Он рассказал тебе о нашей матери, не так ли?
В его голосе был такой тон, что у меня волосы на затылке встали дыбом.
— Он рассказал.
Римо резко кивнул. Затем он предупредил тихим голосом.
— Некоторые вещи должны оставаться похороненными. Она одна из них. И эмоции Нино, наверное, тоже. Я не знаю, чего ты хочешь от него, но ради него и ради себя, не дави на него.
• ────── ✾ ────── •
Рано утром следующего дня мы с Нино отправились в нашу первую совместную прогулку. Я была не в лучшей форме, но присутствие Нино в окружении красивых красных камней было слишком соблазнительно. Он отвез нас обратно в Национальный парк Красный Каньон. Всю дорогу он молчал, сосредоточившись на улице, но его глаза, казалось, видели дальше дороги.
Он удивил меня, когда взял мою руку, положив обе наши переплетённые руки на мое голое бедро. Его тепло проникало в меня, но не поэтому моя грудь казалась теплее.
Мы припарковали машину и двинулись по круговой тропе. Нино был одет в обтягивающую белую футболку и спортивные шорты, волосы падали ему на глаза. Он также нес массивный рюкзак с провизией. Я выбрала шорты и топ. Было всего семь часов, но день обещал быть жарким.
Нино легонько коснулся моей спины.
— Готова к первому походу?
Я улыбнулась.
— С тобой я могу сделать все, что угодно.
Выражение его лица смягчилось. Он подтолкнул меня ближе и поцеловал, прежде чем выпрямиться и указать на тропу. Я все еще была ошеломлена его проявлением любви. Не пытаясь анализировать, я шагнула рядом с Нино. Он указал на особенно красивые каменные образования. Они светились разными оттенками красного и оранжевого.
Несмотря на красоту природы, мой взгляд все время возвращался к Нино. Он изменился с тех пор, как я сказала ему, что люблю его. Чувствовал ли он себя обязанным чаще имитировать эмоции? Так вот почему он так себя вел? Но я не могла представить, что Нино уступит под давлением. Нино был сильным, закаленным. Он был Фальконе.
Нино замедлил шаг, заметив, что я с трудом поспеваю за ним. В конце концов он выбрал место с видом на долину небольших каменных образований, чтобы мы могли отдохнуть. Мы сели на землю, бедром к бедру, и Нино протянул мне бутерброд.
— Ну как? Тебе нравится? — спросил он.
Я склонила голову набок.
— Поход или бутерброд?
— Оба варианта были бы оптимальными.
Я покачала головой.
— Оптимальными… — я положила подбородок ему на плечо.
— Держу пари, в школе другие дети ненавидели тебя за то, какой ты умный и правильный.
Брови Нины взлетели вверх.
— Я вел себя неподобающе. И дети ненавидели меня по многим причинам.
— Но я сомневаюсь, что они когда-нибудь дразнили тебя.
— Когда мы с Римо только начали учиться в школе-интернате в Англии, дети не знали, кто мы такие. Мы должны были смешаться. Я был на два года впереди, в том же классе, что и Римо. Многие мальчики в моих классах были выше. Сначала они пытались дразнить меня.
— Все было не очень хорошо.
— У некоторых из них были неприятные инциденты, которые привели к госпитализации, — сказал Нино. — Большинство из них дело рук Римо, но кое-что досталось и мне.
— И вас не выгнали из школы?
— Учителя знали, кто мы такие, — мрачно улыбнулся Нино.
Я всматривалась в его лицо, пытаясь представить, каким он был в детстве. Нино встретился со мной взглядом, и что-то мягкое, теплое наполнило его глаза. Он наклонился вперед, коснулся моего бедра и потребовал поцелуя.
Я поцеловала его в ответ, и в конце концов мы растянулись на теплом камне, Нино склонился надо мной, целуя меня, поглаживая мою талию и грудь. Он перевернул нас так, что я оказалась сверху.
Его руки блуждали по моей спине, но звук ломающейся ветки оторвал нас, и Нино
