десяток. Потрясающе! Ты уже ну такой весь замечательный волшебник, что даже… даже я тебе и в подметки не гожусь. Короче, парень, хрен тебе по всей морде, а не пост Главы Совета.
Терин бледнеет и дышит тяжело.
— Ну и чего распыхтелся? — интересуется Мерлин, — я ж не говорю, что навсегда. Вот подрастешь, подучишься. Там, того и гляди, я тебе тепленькое местечко и освобожу. Честно-честно! Ты ж из присутствующих здесь чародеев больше всех мне нравишься. Ну, если внучку не считать. Дусь, ты Главой Совета хочешь быть?
Дульсинея начинает быстро-быстро качать головой, демонстрируя, что подобное желание у нее и не возникало ни разу.
— Так вот, — продолжает Мерлин, — стало быть, пост твой. Лет так через пятьдесят. Если мне надоест, то раньше. Вот только не считай, что я давлю на тебя авторитетом. Хочешь, на поединок вызову?
Терин снова вздыхает и опускает глаза.
— Боюсь, исход поединка предрешен, — глухо бормочет он.
Старый маг расширяет глаза и поднимает вверх указательный палец.
— Вот именно! — говорит он, — а потому, господа присутствующие здесь маги, давайте-ка шустренько проголосуем за меня. Э… Терин, Журеса от клятвы освободи-ка быстренько, а то ж я ему что-нибудь во внешности так поменяю, полжизни будет брюки из трех штанин носить.
Терин послушно кивает, делает пассы руками, и бедный Журес с воплем падает на пол. Подол его мантии задирается, и что я вижу? А вижу ноги мага — волосатые, но идеально прямые. Классической, я бы сказал, формы.
— Маладца, — говорит Мерлин. — Добрый мальчик!
Журес стонет и пытается встать на четвереньки. Дуся хихикает, прикрывая руками грудь. Папа мой тоже веселится. Троица в полном составе, похоже, получает явное удовольствие от процесса. На их лицах радостное возбуждение.
Голосование за председателя проходит без эксцессов. Все "за".
— Ну, а теперь, ребята, — бодренько так возвещает Мерлин, — мы быстренько введем в Совет Терина Эрраде, активируем мой медальон и устроим пьянку. Как вам такое предложение?
Возражений нет.
В результате, Терин — советник, Мерлин — Глава, а мы с Дусей просто радуемся жизни, потому что закончилось все хорошо и без мордобития.
На лице чернокнижника нашего тоже, надо сказать, облегчение написано, а не вселенская скорбь. Ну, какое-никакое, а повышение в статусе, а империю он себе всегда построить успеет.
Дуся
Торжества по случаю нашей окончательной и бесповоротной победы как такового не было. Была вселенская суета, все друг друга поздравляли, и пытались пить на брудершафт, с кем попало. А брудершафт это у нас что? Это у нас не просто выпить, а еще и поцеловаться потом. Вот уж увольте, целоваться с этими придворными, которые непонятно, с кем и как всякой разной любовью занимаются. После таких поцелуйчиков как бы не пришлось обращаться к брюнету моей мечты за услугами по его второй специальности, по венерологии то есть.
Кстати, мужчины мои куда-то пропали. Принц-то понятно куда делся — решал дела государственной важности, то есть за фрейлинами гонялся. А вот куда Терин пропал, хотелось бы мне знать? Тоже за фрейлинами бегает? Мне даже смешно стало, когда я представила как Терин, весь такой из себя серьезный, носится за этими дамочками. Особенно за Джулой, которая вся из себя такая меркантильная и серьезная… Прям как раз в пару к такому, как Терин. Я с трудом подавила желание немедленно отправиться к Джуле и превратить ее в какую-нибудь гадость. Во всяком случае, пока достаточно веского повода она мне не давала.
Вот на этой мрачной ноте кто-то прервал мои размышления, похлопав меня по плечу. Что, еще один желающий на брудершафт со мной пить? Ну, хватит! Достали!
Я развернулась, одновременно замахиваясь тапком. Вот сейчас кто-то схлопочет у меня по морде!
Ой, счастье-то какое, что врезать не успела! Это оказался мой новоприобретенный пра и еще много раз прадед, а проще говоря, дед Мерлин.
— Крута ты, внученька, — насмешливо изрек он. — Опусти тапок, а то еще колданешь ненароком.
— Прости, дед.
— Ребенок ты еще неразумный, — Мерлин ласково потрепал меня по волосам и решил. — Сам тебя учить буду, а то Терин мало того, что не предметник, так еще и, растудыть его, мальчишка бестолковый! Какой из него учитель, когда он слюни на тебя пускает и об образовании твоем думает в последнюю очередь?
Какой внимательный дед, вот разглядел же, что Терин слюни на меня пускает, я и то не заметила.
— Он хорошо меня учит, — вступилась я за брюнета своей мечты. — Просто у нас мало времени было. И спасибо, я буду рада у тебя поучится. Вот, к примеру, расскажи, как таракана обратно в человека превратить?
— Так знамо как! Условие выполнит и обернется обратно… или ты, малявка, условие поставить забыла? Так это никогда не поздно. Хоть сейчас можешь.
— Кхм… дед, ну вообще-то условие я поставила. Совершенно случайно! Правда-правда, я не хотела.
Ой, как же мне неудобно было. Это ж получается, мое близкое знакомство с предком начнется с того, что я ему сейчас таракана для поцелуйчиков подсуну. Я еще не забыла, как он на Совете бушевал по поводу посланных к нему крысы Мадлоны и лягушки Тубирозы.
— Деточка, не смущайся, скажи, что за условие? — подбодрил Мерлин.
— Ну, ты, в общем, дед, не злись только, — предупредила я, достала коробочку с тараканом, открыла и протянула ему. — Вот. Ты его поцеловать должен.
Мерлин нахмурил брови, ухватил меня за плечо и мы оказались на террасе. Той самой, где я не так давно Вальдора с фрейлиной блондинистной застукала.
— Незачем всем слышать, как я на внучку ору, — спокойно пояснил Мерлин и плавно так, без резкого перехода, рявкнул, — да что ж за нахрен? Опять я? Вот молодежь пошла! Это тебя Терин твой, эта морда бесстыжая научил? Я его самого в таракана! И чтоб безвозвратно, пока все старухи Зулкибара его не перецелуют!
— Ой, дед, не надо! — не на шутку испугалась я и так жалобно ресничками захлопала, что едва не взлетела от усердия.
— Эх ты, дурища моя родненькая, — растаял Мерлин, погладил меня по голове и решил, — в порядке исключения, только ради тебя.
Да, скажу я вам! Это надо было видеть, как легендарный Мерлин чмокал бедного таракашечку. И сработало же! Дед еще плевался брезгливо, а на полу уже корчился голый стражник. В глазах его стоял ужас, но где-то там, на заднем плане, уже намечалась радость во взоре от счастливого возвращения в человеческий облик.
Я хотела помочь ему встать, протянула руку, но он испуганно взвизгнул и задал стрекоча. Прямо голышом.
— Как ты его, бедняжку, напугала, — укоризненно качая
