— Черт возьми, Фила, — Ник выпрямился, нетерпеливо проводя пальцами по волосам. — Что происходит? Ты не желаешь выходить за меня замуж. Ты не желаешь поддержать меня своими акциями. И после этого хочешь, чтобы я верил, будто ты действительно меня любишь?
— Я действительно люблю тебя, Ник. — Она откинула простыню и медленно встала. — Я делаю это для твоего же блага.
— Нечего пороть чушь.
— Доверься мне. — Она слабо улыбнулась. — Разве не так ты сказал мне совсем недавно, занимаясь со мной любовью?
Он нахмурился.
— Это разные вещи.
— А ты не думаешь, что мне тоже трудно доверять тебе? После того как ты с самого начала меня использовал? Ты не думаешь, что мне потребовалось отыскать в себе очень большую порцию доверия, чтобы влюбиться в тебя после всего произошедшего?
— Перестань твердить, что я тебя использовал.
— Почему? Ведь это правда.
— Просто не могу поверить, что я стою здесь и спорю с тобой. Всего лишь двадцать минут назад ты подо мной с ума сходила.
Она коснулась его руки.
— Так будет лучше. Поверь мне. Семьи должны сами решить все вопросы. Им необходимо чувствовать, что их не подтолкнул на этот шаг посторонний человек. Я не член вашей семьи, Ник. Я не имею права вмешиваться.
— Ты уже вмешалась, черт побери.
Она стиснула зубы.
— Да, это точно. Но я уже выхожу из игры. Я тебе больше не нужна. Я почти уверена, что на ежегодном собрании ты получишь все, что хочешь. С тех пор как ты вернулся, все изменилось. Вот увидишь.
— А я не настолько в этом уверен. Это слишком большой риск, Фила. Все так шатко. Если всем станет известно, что ты вышла из игры, я даже не знаю, что в этом случае может произойти.
— Они поддержат тебя. Собственно говоря, Ник, они все хотят тебя поддержать. За исключением, конечно, Хилари. В глубине души они все хотят снова в тебя поверить и чувствуют, что именно ты должен управлять компанией. Я это вижу.
— Ты дашь мне в этом письменную гарантию?
Фила покачала головой.
— Она тебе не нужна.
— Ты на сто процентов уверена в своем прогнозе? — язвительно спросил он.
— В общем, нет. Невозможно быть уверенным на сто процентов, когда имеешь дело с людьми.
— В том-то и весь вопрос. Вот поэтому мне нужны твои акции.
— Я должна поступить так, как считаю правильным.
Ник снова упал на кровать и лег, внимательно
Глядя на нее с мрачным видом.
— Знаешь что, ты права.
— В том, что семьи тебя поддержат?
— Нет. В том, что я тебя использовал. Фила не произнесла ни слова. Она просто смотрела на него.
— Все так хорошо сложилось, когда я тебя нашел. И сразу же понял, что получил именно то, чего мне недоставало. Но ты оказалась не такой, как я ожидал. Я не знал, как именно тебя использовать.
— Спасибо тебе большое.
— Временами ты удивляла меня тем, что поступала совершенно непредсказуемо. Как, например, в то утро, когда ты в первый раз играла в гольф с моим отцом.
Фила потянулась за халатом, накинула его на себя.
— А что тогда случилось?
— Я подумал, что было бы интересно свести вас вместе. Я решил, что отцу понравится спорить с тобой и тебе удастся вытащить его из скорлупы, в которой он спрятался, или даже почувствовать большой интерес к тому, что происходит вокруг него и с компанией. Я подумал, это может мне пригодиться, однако совсем не предполагал, что ты собираешься начать с лекции на тему моего потрясающего чувства ответственности.
— А.
— Я был даже более изумлен, чем мой отец. Поскольку за последние три года успел изрядно подзабыть, что это такое — когда кто-то верит в тебя без особых на то доказательств.
— Когда речь идет о вере в другого человека, люди редко имеют какие-то твердые доказательства. Почти всегда приходится полагаться на интуицию.
— Да. Ну вот, то, что ты говорила моему отцу, было не единственным, поразившим меня. Ты также совершенно неожиданно заставила Вики и Дэррена по-другому взглянуть на свое прошлое и на то, как поступил с ними Бэрк. Ты раскусила мотивы поведения Хилари еще до меня. Ты даже поняла Элеанор и ее желание сохранить нужный образ семьи. Последнее время ты постоянно варишься в делах наших семей.
— Больше не буду в них вариться.
— Не будешь. Но об этом мы поговорим позже, сейчас у меня достаточно других проблем.
— Я не передумаю, Ник. Завтра я позвоню Дэррену и скажу ему, что акции снова его и он может поступить с ними как ему угодно.
— Да. Я тебе верю. — Он не сводил с нее глаз. — К черту эти акции. Ты все-таки еще не до конца мне доверяешь, правда?
Фила нахмурилась.
— То, что я собираюсь сделать, не имеет никакого отношения к вопросу о доверии. Я поступаю так, как считаю нужным.
— Я говорю не о твоем решении вернуть акции Дэррену. Я говорю о нас: о тебе и обо мне. Ты не доверяешь мне.
— А как же тебе полностью доверять? После твоего признания в том, что я была использована в качестве марионетки!
— Это был взаимный процесс. Ты тоже меня использовала.
— Да.
— Расскажи мне, Фила, — попросил Никодемус хриплым и низким голосом.
— Что рассказать?
— То, что ты должна.
— Не понимаю, о чем ты говоришь.
Он медленно выдохнул.
— Ты лжешь.
— Ну и что? — поддразнила его Фила. — И что ты собираешься делать?
— Единственное, что могу. — Он поймал ее руку и потянул ее на себя. — Милая, займись со мной дикой, страстной любовью.
— Я считала, что ты на меня сердишься.
— Да, определенно злюсь. Как обычно, ты играешь против правил. Но сейчас мне не хочется об этом спорить.
— Ты думаешь, что, если мы снова займемся любовью, я стану мягкой и податливой и изменю свое решение по поводу акций?
— Я уверен, что, если мы займемся любовью, я буду меньше злиться. Разве этого недостаточно?
Фила засияла.
— Достаточно.
Виктория стояла с теннисной ракеткой в руке и нетерпеливо ждала, пока Дэррен закончит разговаривать по телефону на территории корта.
— Я правильно расслышала? Она возвращает тебе акции? Просто так?
— Просто так. — С рассеянным видом Дэррен подбросил теннисный мячик в воздух, поймал его и снова подбросил.
— А как же Ник?
— А что Ник?
— Ну, что он говорит по этому поводу? — Вики нетерпеливо нахмурилась. — Как он к этому относится?
