тебе сейчас такое вождение устрою – в «обезьяннике» с бомжами будешь ночевать. И машину конфискуют, навсегда. В последний раз спрашиваю: где генерал Сорокин?
Но Ника, ничуть не испугавшись, только сверкнула глазами.
- А ты сильный… - прошептала она, вдруг пробежавшись пальцами свободной руки по щеке Стаса. – Я аж потекла.… Всегда мечтала о таком любовнике… Может, поедем ко мне, и я тебе все расскажу, а ты меня накажешь?
Станислав аж опешил от неожиданности – наверное, впервые имел дело с явной нимфоманкой. А эта стерва еще и потянулась к его губам, решив отвлечь внимание поцелуем. А вот от меня не укрылось то, что Ника вдруг на доли секунды стрельнула глазами куда-то вбок. Проследив за ее взглядом, я увидел дверь с табличкой «WC» - и меня осенило.
- Стас, туалет!
- Ах, ты…. – оттолкнув прижимавшуюся к нему гонщицу, напарник сорвался с места, словно борзая, взявшая след.
Я остался на месте, справедливо полагая, что в разборки двух серьезных людей, каждый из которых был так или иначе связан с правоохранительными органами, мне лезть точно не стоит. Добежав до туалета, Стас схватился за ручку двери….
И она внезапно распахнулась – так, словно стоящий за ней человек вдарил ногой, аки царь спартанский. Гонщик полетел на пол с разбитым носом, а некий седовласый мужчина, в котором я мгновенно узнал генерала Сорокина, навел на него пистолет.
****************
В зале мгновенно воцарилась тишина, люди у стеклянных окошечек касс застыли, как вкопанные, боясь пошевелиться, те, у которых были дети, спрятали их себе за спину. Да, что ни говори, а насмотревшийся дебильных ментовских боевиков наш народ прошаренный – хорошо знает, что в таких ситуациях лучше не напоминать о себе. Я тоже иногда смотрел «Глухаря», так что тоже замер. Так, на всякий случай.
Несмотря на то, что на Сорокине теперь была не сверкающая генеральская форма с лампасами и звездочками на погонах, а обычный (и даже слегка помятый) серый костюм, плюс большие черные, на пол-лица, очки, выглядел он совсем не как загнанный в угол зверь. А судя по пистолету, он намеревался защищаться до конца. Правда, я не совсем понял, как он так быстро распознал в нас врагов – ведь же мы вроде работали на него, перевозили машины с наркотой, да и Стас утверждал, что его работа под прикрытием идеально проведена, и риск разоблачения минимален, но сейчас Сорокин определенно знал, как говорится, ху есть ху. Потому что навел пистолет на Стаса, и явно не для того, чтобы показать, какой у него большой и внушительный ствол (мы, мужики, любим этим прихвастнуть, и неважно, в каком смысле ствол – в буквальном или в переносном).
Поняв, что напарнику вот-вот грозит смерть, я нервно дернулся на месте. Наверное, надо было что-то сделать, а что сделаешь с голыми руками? Не кинешь же в него ключи от машины.… Тем не менее, мой рот волшебным образом открылся сам собой:
- Сергей Николаевич!
Сорокин вздрогнул, и рефлекторно повернул голова, рука с пистолетом ушла в сторону. В следующий миг Стас дернул ногой, и четко рассчитанным ударом подрубил генерала под колено. Грохнул выстрел, Сорокин, нелепо взмахнув руками, присел на пол, и Стас тут же навалился на него, вцепившись в руку с пистолетом. Опасаясь, что следующая пуля достанется именно мне, я кинулся на подмогу напарнику.
Сказать по правде, драться мне в жизни приходилось не так уж и много. Да, махался пару раз в школе с пацанами, но то было баловство, ничего особо серьезного. Потом уже судьба занесла меня в ту тусовку, где прав был тот, у кого машина мощнее, а не кулаки больше, и все споры решались исключительно на трассе. Поэтому в арсенале у меня была всего пара приемов, которые мне как-то показал мой батя, и, не став мудрствовать, я навалился на врага сзади, обхватывая его шею рукой, а горло сжимая сгибом локтя, типа удушающий прием. Однако Сорокин был мужик сильный, к тому же настоящий генерал, и не обратил на меня особого внимания, сосредоточившись на Стасе, который изо всех сил прижимал его руку с пистолетом к полу, заставляя разжать пальцы и выпустить оружие. Пыхтя от злости, мы возились на месте, словно дети в песочнице, даже народ у касс таращился на нас выпученными глазами, не врубаясь, что конкретно происходит.
Наверное, будь противник в хорошей форме, он бы сделал нас, как котят, но Сорокина подвела его сыто-сидячая начальственная жизнь, которую он вел последние много лет на должности генерала. В то же время Стас, как опер, умел драться намного лучше меня, а я, сам того не осознавая, облегчил ему задачу, стесняя движения Сергея Николаевича, и не давая ему подняться с пола, чтобы хорошенько врезать гонщику пистолетом по хлебалу. В конце концов, ствол с глухим стуком упал на пол – отшвырнув его ногой в сторону, и тем самым освободив руки, Стас примерился, и врезал генералу прямо в солнечное сплетение. Сорокин задохнулся, и обмяк, а я, воспользовавшись этим, усилил нажим удушающего приема – и давил, до тех пор, пока «удушающееся тело» не перестало трепыхаться, и только потом разжал хватку. Потеряв сознание, генерал беспомощно распластался на полу, перестав оказывать сопротивление при аресте.
- Хватит с него, - с трудом переводя дух, Стас кивнул мне, и достал из кармана куртки наручники. – Спасибо за помощь.
- Да чего уж там, - я поискал глазами Нику, но ее на том месте, где она стояла, уже не было. – Блин, опять эта сбежала!
- Да пусть бежит, - напарник вяло махнул рукой. – В городе уже объявлен план «Перехват», далеко не уедет.
- А с этим что?
- Сейчас группа захвата подтянется, и закончит с ним. Я им уже сообщение отправил.
- И когда ты успел?!
- Когда ты рулил, и на дорогу смотрел.
Группа захвата действительно подтянулась быстро, минут через десять. Присмиревшего Сорокина запихнули в черный микроавтобус без опознавательных знаков, и бритый налысо мужик, который показался мне смутно знакомым, доложил Стасу – девчонку только что засекли на выезде из города, уже организована погоня. Выслушав его, Стас повернулся ко мне:
- Ну что, Красный Дьявол, поехали? Будешь главным свидетелем обвинения, твои показания сыграют решающую роль.
- Насчет этого уговора не было, - напомнил я. – И вообще, мне надо мчаться в гараж, а то меня Катя прибьет на месте. И так два с
