– Оливер! – Она задрожала. Она ничего не могла с этим поделать.
– В самом деле. И я хочу слышать, как ты без конца твердишь мое имя.
Он приподнял ей подбородок и поцеловал ее, и вкус вина на их губах смешивался и пьянил их обоих. Он забавлялся, легонько покусывая ее верхнюю губу, качая ее голову из стороны в сторону, ласкал языком ее нежный влажный рот.
Она не должна так легко сдаться!
Самыми кончиками пальцев он ласкал ее лицо, подбородок, шею, потом нагнулся, чтобы поцеловать чувствительное местечко чуть пониже уха.
Лили зажмурила глаза и прижала руки к груди. Тепло волнами растекалось по ее телу, но скорее всего это не имело никакого отношения к вину.
– Расслабься, любимая, – пробормотал Оливер. – Я не сделаю того, чего ты не захочешь.
Лили отступила на шаг и погрозила ему пальцем. Судорожно глотнув, она постаралась выровнять сбившееся дыхание.
– Я настаиваю, – сказала она. – Я настаиваю на том, чтобы между нами была ясность, прежде чем… ну, прежде.
Он важно кивнул.
– Мы можем поговорить об этом в постели.
Качая головой, она попятилась.
– О нет, сэр. Мне уже случалось беседовать с вами в постели, и, по моим наблюдениям, там происходит что угодно, но не разговор.
Огорченное выражение его лица не смягчило ее.
– Мы снимем одежду и будем трогать друг друга, – сказала она. – Одно за другим, и ты, без сомнения, сумеешь заставить меня забыть все вопросы, которые я намереваюсь тебе задать.
Он задумчиво покивал и сказал:
– Это замечательная мысль. Давай начнем прямо сейчас.
– Ты же не хотел влюбляться в меня.
Оливер не отвел взгляда.
– Да, не хотел. Но вот влюбился. И рад этому.
– Ты лгал моему отцу, что ты секретарь и что ты ищешь работу.
– Я не совсем так выражался.
– Но более или менее так?
Он нахмурился.
– Да.
– И ты лгал.
– Да.
– И когда ты притворялся, что ты посторонний в этом доме, ты лгал.
– Я на самом деле был посторонним в этом доме.
– Но ты знал о нем. Ты, по сути, не был здесь посторонним, как старался заставить нас думать.
– Это верно.
Лили вернулась к столику с вином и сделала пару больших глотков из стакана, который оставил Оливер. Ощущение теплоты, охватившее ее, было исключительно приятным. Как ни странно, оно подбодрило ее.
Она выпрямилась и сухо проговорила:
– Не сказав об этом, ты солгал.
– Да. – У него был крайне мрачный вид.
– Те добрые люди, которые приняли тебя в свою семью после смерти родителей, учили тебя бояться Бога?
– Я не вижу оснований для такого вопроса.
– Богобоязненным людям отвратительна ложь. Эти люди не учили тебя быть правдивым?
Он заметно покраснел.
– Не было никаких людей, принявших меня.
Лили открыла было рот, чтобы сказать что-нибудь веское, но вместо этого снова припала к бокалу. Еще один глоток восхитительного красного вина обволок ее теплом до самых кончиков пальцев. И придал ей решимости довести дело до конца.
– Так ты не был усыновлен четой англичан?
– Нет.
– Ты говорил, что был.
– Я знаю.
– Когда умерли твои родители?
– Боже, – пробормотал он. – Моя мать умерла несколько лет назад. Мой отец, Фредерик Бэмонт Ворс, ушел из жизни год назад.
– Ты лгал.
– Ну…
– Ты лгал.
– Да, черт побери! Я лгал.
Лили слегка покачнулась и направилась к стулу. Она осторожно несла стакан в обеих руках.
– «Всегда нам лгут мужчины», – сказала она печально.
– Что?
– Шекспир. «Много шума из ничего». Как верно. Как поразительно верно.
– Я не хотел намеренно тебя обманывать. Я попал в силки своей собственной глупости. Но теперь все позади, и я счастливейший человек.
– Хм-м, – протянула она, глядя в свой бокал. – Ты еще можешь изменить свое мнение по этому поводу. Некоторые люди говорят, что я не только невзрачная, но что у меня еще и очень острый язычок.
– Ты прехорошенькая. И мне нравится твой язычок.
– Н-да, – сказала она. – Вино было действительно чудесное. Насколько я понимаю, Ник никогда не был женат на твоей сестре. И, как я понимаю, у тебя вообще никогда не было никакой сестры.
– Клянусь, она была у меня, и Ник в самом деле был ее мужем. – У Оливера был обиженный вид. – Я бы не стал лгать о таких вещах.
– Отлично. Значит, он знал о твоем замысле пробраться сюда?
– Да.
– И, насколько я понимаю, именно поэтому он решил изучить архитектуру богоугодных сооружений в Солсбери.
Последовала долгая пауза, прежде чем Оливер сказал:
– Нет.
– Это была случайность?
– Ник – не архитектор.
– Но вы оба уверяли…
– Я знаю! Я лгал! – Он налил себе стакан вина и залпом осушил его. – Я оказался негодяем, и я не заслуживаю тебя.
– Да, пожалуй, не заслуживаешь. Что на самом деле Ник делал в Солсбери?
– Он расположился поближе ко мне, чтобы иметь со мной связь по делам.
– Каким делам?
Он сел на стул лицом к ней и уставил взгляд на свои руки.
– Флот Ворса, – пробормотал он. – Я – владелец флота Ворса. Быстроходные парусные суда. Самая успешная линия в мире. Я унаследовал их от отца. Ник многие годы работает в этом бизнесе. Он – моя правая рука. Я бы доверил ему свою жизнь.
– Ты никогда не говорил, – его очертания стали слегка расплываться, – ты не говорил нам обо всем этом.
– Ну как я мог, Лили? Я погряз в своих собственных увертках.
– Так, значит, ты богат?
– Да.
– Очень богат?
– Чрезвычайно.
– И поэтому ты смог раздать столь экстравагантные подарки всем женщинам, бывшим у нас на свадьбе? И мне вот это. – Она коснулась ожерелья.
– Да.
– Ты лгал.
– Да, я лгал, черт побери!
– Оливер. Ты не будешь богохульствовать в моем присутствии.
