Отец держал мою руку, и я мог бы поклясться, что почувствовал, как он сжал ее сильнее, крепче, а потом отпустил и отвернулся.
– Ступай, – проговорил он. – И оставь меня одного.
За дверью библиотеки я глубоко втянул носом воздух, затем выдохнул. Я сбросил одну ношу и взвалил на себя другую. Многое из разрушенного уже невозможно исправить, но я должен попытаться. Я обрел надежду.
«И, может быть, – думал я, проходя по тихому дому, – неплохо сберечь для себя хоть маленький ее кусочек».
Потому что лишь поступая правильно – и порядочно – неважно, насколько тяжело придется, можно заслужить любовь такого парня, как Макс Кауфман.
ГЛАВА 29
Макс
– Дядя Макс! Дядя Макс!
Я вошел в дом сестры, и Брент тут же повис у меня на ноге, а Джейми принялся тянуть за куртку.
– Ты вернулся! – воскликнул Джейми. – А теперь мы можем пойти в зоопарк?
– Я хочу посмотреть на обезьян, – добавил Брент. – И съесть «Диппин Дотс»[28].
– Ты и сам, как обезьяна, – смеясь, проговорил я, стараясь не задеть шестилетних племянников пакетами с продуктами, что я держал в руках. – Зоопарк завтра. Не забыли?
– Мальчики, успокойтесь. – Рэйчел спустилась в холл и взяла пакеты у меня из рук. – Они чуть на стены не лезли. Тебя слишком долго не было.
– Час? – Я так улыбался, что заболели щеки.
– Они по тебе скучали. – Она чмокнула меня в лоб. – Кто может их винить?
Прошло две недели с тех пор, как я приехал к сестре в Роли, в Северную Каролину. И за это время семейные трещины чудесным образом затянулись. Рэйчел просто погрязла в работе, занимаясь подготовкой рождественского выпуска журнала. Ее муж Тед работал допоздна в маркетинговой фирме. Пользуясь случаем, я в течение дня проводил с близнецами как можно больше времени.
– Не хочу, чтоб ты превратился в няньку, – ворчала Рэйчел. – Ты сюда приехал не работать.
– Это не работа, – возражал я. – Ничего общего.
Сестра стала трудиться в домашнем кабинете и одолжила мне машину. Каждое утро я отвозил мальчиков в школу и забирал их оттуда. Днем и в выходные мы проводили время в парках, прыгали на батуте или катались на роликах. Когда мальчики ложились спать, по вечерам мы долго сидели с сестрой на диване, смотрели фильмы или разговаривали, пытаясь наверстать упущенное время. Я рассказал ей обо всем. Даже о самом ужасном времени в жизни, когда бездомным скитался по улицам.
Я говорил обо всем, кроме Сайласа.
В конце каждого разговора Рэйчел спрашивала:
– И?
А я отвечал:
– Не сегодня.
Мне просто нужен был перерыв. Чтобы поболтать и пошутить с мужем Рэйчел, Тедом. Поиграть с мальчиками, заряжаясь их необузданной энергией. Пожить в этом доме, таком теплом и уютном, и ощутить любовь семьи. Я завернулся во все это, словно в одеяло, отгородившись от всего остального. Ни сообщений. Ни социальных сетей. Ни мира снаружи.
Я сообщил Даниэлю, что со мной все в порядке. А помимо этого, когда только приехал в Роли, отправил Сайласу одно-единственное сообщение.
Я уехал ненадолго из города к сестре в Северную Каролину.
Ладно, – ответил он, и на этом разговор закончился.
Я не мог его винить. Он хотел, чтобы я оставался рядом. А я не мог допустить, чтобы меня скрывали, как грязную тайну. Но теперь, когда я выбрался из вихря суеты, меня не покидало отвратительное чувство, будто я поступил правильно, но в то же время жестоко ошибся. Лишь оно и нарушало спокойную жизнь здесь.
Через неделю, поздно вечером в Хеллоуин, когда мы с близнецами уже давно вернулись из похода за сладостями и я засыпал на кровати в комнате для гостей, у меня пискнул телефон. Пришло сообщение.
Я борюсь, Макс. За себя. За нас. Ты еще будешь мной гордиться. Не отвечай. Будь с сестрой. Мы скоро поговорим. С любовью, Сай.
Когда я добрался до последней фразы, то почти не видел телефона. Его слова проникли прямо в сердце. Я последовал совету Сайласа. Но прошла еще неделя, а боль от расставания по-прежнему изматывала меня.
Я помог Рэйчел убрать продукты, и она занялась с близнецами, пока я готовил ужин. Потом мы сели за стол, передавая друг другу запеченную курицу, горошек, салат и хлеб.
– Тед опять работает допоздна, – заметил я.
Рэйчел резала цыпленка Бренту.
– Завтра в эфир выйдет рекламная кампания одного из клиентов. А потом мы вернем Теда. Ужасно неподходящее время для выхода декабрьского номера, но так всегда бывает. – Она взглянула на меня, потом вновь уставилась в тарелку с едой. – Вчера вечером он разговаривал с Моррисом.
– Да?
– Ага. Они сдружились. Еще когда мы только начали встречаться.
– Папа и дядя Мо – дружки, – рассмеялся Джейми. – Дружжжжжки.
– Ешь уж гороооооошек, дурашка, – проговорил я, взъерошив его темные волосы.
– Да, дружки, – согласилась Рэйчел. – Вообще-то, Моррис звонил мне, но я не услышала звонка. Так что он набрал Теда. Ты не поверишь, что за истории слышит Мо, сидя на верхних этажах большого нью-йоркского небоскреба.
Я бросил на нее любопытный взгляд.
– Какие истории?
Она подцепила на вилку кусочек курицы.
– Ну… всякое разное…
Узнав сестру получше, я стал понимать, что она выражалась весьма точно. Журналисты пишут узкие колонки, используя лишь самые важные слова, отбрасывая остальное. Рэйчел пользовалась этим и в жизни.
«Всяким разным» называлась ее версия статьи с продолжением на двенадцатой странице. Или десять вечера, когда мальчики лягут спать.
Она принялась мыть посуду. А я помог близнецам надеть пижамы, почистить зубы и прочитал им сказку на ночь. «Ворчливой Божьей коровке» досталось от китового хвоста, и долгий день закончился.
– Спите, ребята, завтра в зоопарк, – проговорил я, выключая свет.
– Дядя Макс? – спросил Брент.
– Да.
– А ты будешь жить с нами?
– Нет, дружок. Через несколько дней я возвращаюсь в Сиэтл.
«И понятия не имею, что там найду».
– Я не хочу, чтобы ты уезжал.
– Я тоже, – сонно добавил Джейми. – Я буду по тебе скучать.
