— Мы подумаем об этом! — ответил норс и его настроение заметно улучшилось: было понятно, что он всеми силами уцепится за идею ничего не уничтожать и оставить как было.
Флак посмотрел на Арсазаила.
— Тебе есть, куда отправиться? — спросил Квинт у эльфа.
— Да, есть планета, где меня ждёт моя… эльфийка… — он заметил, что все посмотрели на него так, словно он был кем-то таким, у кого не могло быть девушки по определению. — Я предвидел примерно такой расклад событий, и она отправилась туда заранее. Правда, она не знает подробностей… вернее, вообще не знает о флакнорсах… — он видел, что всё больше и больше удивляет присутствующих. — Не хотел её пугать, — оправдался он.
Я живо представила себе его пару: такую же стройную, светловолосую, с искренними голубыми глазами… Очень хотелось, чтобы у Арсазаила, так нежно обнимавшего меня в минуты рыданий, всё было замечательно в личной жизни.
— Обещаешь рассказать ей всё? — спросила я.
— Конечно, — он мило улыбнулся, явно не сочтя мой вопрос глупым, что меня порадовало.
* * *
Арсазаил задержался на несколько дней на Земле, чтобы Лисмус смог нормально перемещаться, так как все выразили желание проводить эльфа до портала. Лис хромал, но путь к каменному мешку не показался ему долгим, так как дорога уже была знакомой. Я шла рядом с ним, и он держал меня за руку: теперь он всегда так делал, а не только в минуты смертельной опасности или перед возможным расставанием навеки.
Прощание с эльфом было долгим, но не слёзным. Арсазаил высказывал слова благодарности нам всем, Грым и Квинт благодарили эльфа за его честность, а нас — за спасение этого эльфа.
Арсазаил шагнул в портал под пристальным взглядом провожавших и с лёгким сердцем. Точно с такими же лёгкими сердцами и светлой полурадостью-полупечалью остались стоять в прохладном каньоне все мы.
На обратном пути Лисмус никуда не спешил и не старался идти, не задерживая кого-либо. Он шёл медленно, не то из-за ранения, не то просто любуясь окружающей природой и наслаждаясь последним днём в подпространстве флакнорсов. Шли молча: каждый думал о чём-то своём.
Когда пейзажи вокруг стали однообразными, Лисмус заговорил:
— Мокк и Янк договорились завтра переправлять моих сородичей обратно в семёрку….
Я усмехнулась, обдумав эту новость:
— Всё пошло по первоначальному плану — ты остаёшься в нулевом подпространстве.
— Не совсем — я же остаюсь не один, — он высвободил свою руку из моей, чтобы обнять и прижать меня к своему здоровому боку, и добавил: — И, надеюсь, я не единственный из своих, кто захочет остаться… — Лисмус испытующе посмотрел на идущего чуть впереди Доктора.
— Ты на что намекаешь? — тихо спросил тот, посмотрев на Лиса исподлобья
Я, кажется, поняла идею Лиса, и убедилась в правильности своих догадок, когда он пояснил:
— Я не намекаю — я тебе прямо говорю: завтра твой последний шанс быть с любимой девушкой. Причём стопроцентный шанс.
Юрий грустно улыбнулся и отрицательно покачал головой: он не собирался ворошить прошлое и пытаться кого-либо вернуть.
— Ты позволишь ей уйти, после того, как я тебе всё рассказал? — удивился Лис.
Юрий в который раз безуспешно попытался придать своему голосу строгость и степенно сказал:
— Я не считаю, что имею право перекраивать жизнь Леотарии. И не собираюсь никому ничего доказывать. Ты пытался остановить Варю, но всё было напрасно — в результате она осталась лишь потому, что сама этого захотела.
— Но я захотела остаться только потому, что он пытался меня задержать… — улыбнулась я, хотя не была уверена в правдивости своих слов. — Он говорил ерунду и делал столько глупостей… но ты, если не поговоришь с Леотарией, сделаешь одну, в сто раз глупее всех глупостей Лисмуса.
— Что ж, пусть так… — тихо ответил доктор и ускорил шаг, оставляя нас с Лисом идущими далеко позади себя.
Вечером флакнорсы торжественно проводили нас под землю. Алерта приняла решение хотя бы побывать в нулевом подпространстве, но всем показалось, что она его и не покинет. Больше всего не хотелось расставаться с Квинтом, и потому он тоже спустился вниз, провожая до Мокка и Янка. В тот день Квинт познал много новых эмоций, и все они были по-своему прекрасны. Флака на прощанье обнимали все, никто не выражал брезгливости от прикосновений к его пупырчатой коже, а из глаз его катились крупные слёзы, которые он смахивал усами и смущался от своей сентиментальности. Всё это было трогательно и на мои глаза тоже стали наворачиваться слёзы. Как раз, когда прощание было готово перерасти в симфонию разноголосых рыданий, по крайней мере, с участием меня, Квинта и Алерты, Ивар помотал головой в надежде прийти в нормальное состояние, и сказал:
— Ладно. Может, я и не умею говорить красиво, как эльф, но ты, Квинт, навсегда останешься в нашей памяти как самый лучший флак!
Квинт растроганно улыбнулся.
— Я тоже всегда буду вас вспоминать с теплотой, с вами было радостно! — ответил он.
Мокк и Янк, которым было ещё пока на всё плевать, напялили на свои глаза чехлы, норс включил проектор, а флак притащил кота и мяту.
Я растроганно плакала, прижимаясь к Лисмусу. Да, я относилась к той редкой породе людей, которые могут плакать из-за мелочей, а в те минуты, когда никто бы не осудил за уместные слёзы, уметь взять себя в руки. Лисмус обнимал меня и тоже думал об этой странной моей особенности, хотя если бы я рыдала над ним, когда думала, что его убьют, ему, да и мне, от этого было бы только хуже. Сквозь пелену слёз я посмотрела на Квинта, перевела взгляд на зелёного кота и отправилась вместе со своими друзьями в нулевое подпространство.
* * *
Лисмус проснулся первым, глянул на часы, растолкал сонную ничего не понимающую меня. Очень бы хотелось понять, что ему понадобилось в такую рань и для чего был столь бесцеремонно прерван мой сон. Прекрасный сон, в том плане, что спала я прекрасно: на груди любимого мужчины. Но вместо романтичного утра и возможности понежиться под одеялом в нежных объятьях, Лис торопил меня, чтобы, стоило мне хоть как-то одеться, потащиться к запряжённому Тафраку, на ходу поясняя свои действия:
— Если поспешим, успеем… Юрий всерьёз не собирается ничего предпринимать, но мы ему поможем. Если он не хочет поговорить с Леотарией, стоит узнать её мнение на этот счёт.
— Ты серьёзно хочешь, чтобы мы попытались её задержать? — не поверила своим ушам я.
— Да, а что? — не сбавляя шаг спросил Лис.
Я остановилась, и дернула его за руку на себя, чтобы он тоже остановился.
— Ты хоть понимаешь, что она останется в этом подпространстве навсегда, и что если что-то пойдёт не так, будет одинока?
Лисмус внимательно посмотрел мне в глаза, не удержался и поцеловал. Но после, решив, что и так потратил драгоценное время на поцелуй, решил не терять его больше, взял меня на руки, хоть это и причинило боль в незаживших ранах, и ответил, продолжая путь к Тафраку:
