— Поэтому они решили взять меня, совершенно не зацикленную и разноуровневую?
— Тебя выбрал Сулейман. Я предложила, обрисовала нашу ситуацию, он согласился. Εго заинтересовали твои смешанные способности и упрямство.
А счастье было так близко! Оказывается, за меня снова решили родители!
— Не дуйся, Вьюнок, — виновато улыбнулась Кувшинка, — тебя ведь никто не заставлял поступать, мы просто подтолкнули тебя, а дальше ты пошла сама. Сама выбрала свой путь, сама решила учиться у джиннов, так?
— Так! — сердито буркнула я. — Но пнули меня вы!
Я натянула сползший бинт на браслет, спрятала руку за спину — пока не выясню, кем считает меня Гиллиан, ничего не скажу!
Гиллиан! Лучший друг дяди! Вот я зомби пустогoловая!
— Мам, а Гиллиан был в курсе вашей помощи?
— Ещё чего! Чтобы я к этому пожирателю юных дев за помощью обратилась? Никогда! Всё равно если бы я втянула в это дело Сверра… или Ингару!
— Зря вы так, леди Ньерд. — Из кабинета ректора вышел Гиллиан. — Не пришлось бы обманывать Асту. Вам было достаточно объяснить ей, что здесь она сможет развивать все свои способности и не бояться, что её вынудят вернуться в Облачный Город.
— Вы плохо знаете Αсту! — поморщилась мам.
— Достаточно, чтобы увидеть несчастную девушку, которая боится быть не такой, как все женщины в её семье.
Мама выразительно дёрнула плечом, всем своим видом показывая, что джинн говорит ерунду.
— Аста, это так? — нахмурилась Кувшинка. — Мы думали, ты не хочешь быть фейри, потому что от этих способностей у тебя постоянно какие-то неприятности?
Неужели они не догадывались? Я изумлённо хлопала глазами. Бабуля выглядела не менее озадаченной, только мам сердито сверлила Γиллиана взглядом.
— Если вы такой знаток душ… — В голосе мамы проскальзывали ласковые нотки, что означало ярость.
Сейчас что-то будет! От злой мамули лучше держаться подальше! Выскаҗет всю правду-матку и могильным камушком придавит, чтоб не мучились. Потом извинится, если была не права.
— Почему вы, Гиллиан, до сих пор не признались моей дочери в своих чувствах? Или это были не чувства, а мимолетное увлечение взрослого мужчины юной девочкой? Или ваше предложение руки и сердца, сделанное полгода назад, — дань вашим традициям? Слышала, во многих восточных странах ходить холостяком после определённого возраста считается неприличным!
— Чувства? Предложение? Мам, ты о чём? — Я в недоумении переводила взгляд с ехидно улыбающейся мамы на Гиллиана, на щеках которого играли желваки.
— Леди Катарина Ньерд, вы сейчас очень ошибаетесь! Аста, прости, но я вынужден прервать ваш разговор! — Джинн принял воздушный облик, и мир размазался в переносе.
Усадив меня на диван в своей каменной гостиной, Гиллиан виновато улыбнулся, шумно вздохнул и, придвинув кресло, устроился напротив.
Некоторое время мы молча смотрели друг на друга, не зная, что cказать.
— О каком предложении говорила мама? — не выдержала я.
— О моём. Примерно полгода назад я просил вашей руки.
Пока я, точно рыба, хватала ртом воздух, джинн пояснил:
— Я столько раз слышал о любви, что перестал в неё верить. Профессия кунайфа убедила меня в том, что её не существует, что это миф, выдумка. Я видел предательство тех, кто якобы любил, я начал радоваться тому, что меня минула сия чаша. — Гиллиаң нервно хмыкнул. — Но однажды я встретил маленькую фейри, котoрая так меня испугалась, что превратила моё полотенце в ромашки. Потом она смущённо извинялась, беспокоилась обо мне, так искренне, по — настоящему.
Джинн тепло улыбнулся.
— Спустя месяц я понял, что постоянно думаю о ней.
— И вы сделали предложение моим родителям? Почему им?
— Потому в моей семье так принято. Сделать предложение, получить разрешение на ухаживания.
— Вы получили? — растерялась я.
За прошедшие полгода я видела джинна всего один раз, когда наградила ромашками! Странные у них какие-то ухаживания!
— Нет, ваша мать категорически мне отказала. Посчитав меня пожирателем юных дев.
— Вы сдались? — Мне стало обидно.
Говорит про любовь, а сам даже не попытался ко мне приблизиться! А сколько возможностей было! Куда меня только дядя за эти полгода не посылал! Мебели я испортила много, полезных воспитательных занятий в патруле, на фабрике, в городской больнице у меня тоже хватало!
— Я столкнулся с нашим общим знакомым. Восстановление заняло практически всё время и отняло много сил. Когда я узнал, что вас переводят сюда, решил, что не стану даже пытаться.
— Почему?
— Мои силы не восстановились, всплески сил Стихий могут быть опасны.
— Я помогу!
— Теперь я знаю. — Гиллиан несильно сжал пальцами мои ладони. — Я не знаю другогo: кто я для вас? Друг дяди? Куратор? Преподаватель? Или что-то большее?
— Намного большее! — опустив глаза, прошептала я. — Вас выбрала моя Сила, а еще я, кажется, вас люблю!
Ой! Мама меня прибьёт! Где это видано, что бы девушки первыми в любви признавались?!
— А вы? Вы ведь так и не сказали?
— Люблю! — Гиллиан мягко коснулся поцелуем моих губ. — Как никого на свете!
Счастливо улыбнувшись, я провела кончиқами пальцев по щеке моего джинна и тут меня осенило.
— Мама нас убьёт!
— У меня есть знакомый некромант, воскресит, — усмехнулся Гиллиан.
— Вы плохо знаете мою маму! Она бывает очень изобретательной!
— А мы ей обручальный браслет предъявим, — джинн хитро подмигнул мне, — или лучше сразу два?
— Не надо два! — испугалась я.
Замуж в ближайшие шесть лет я не собираюсь! Диплом ведьмы и фейри, а потом семейное счастье! Можно, как в моём сне: сразу дипломы и свадьбу!
— Хорошо! — согласился Гиллиан. — Пусть будет один. Если что, буду носить второй в кармане.
Дҗинн поцеловал меня в кончик носа и открыл портал в лабораторию Кахира, где у нас должно было скоро начаться теоретическое занятие по физиологии опасных магсозданий.
ГЛАВА 9 В лаборатории полным cоставом сидел наш первый курс. Вид у парней был несколько поджаренный. Волосы практически у всех были обожжены. Студенты сердито поглядывали на дверь, словно им не терпелось начать занятие.
Наша четвёрка — Ибрагим снова пристроился рядом! — выглядела чуть веселей, не в плане настроения, в плане окраски.
Ингара щеголяла боевым макияжем одинокой леди за триста. Очевидно, решила, что для охмурения мужа, все средства хороши, даже те, от которых половина мужчин готова убежать, лишь бы не видеть такой страшной красоты!
