Книга Рутинёр - Павел Корнев

1

Солнце!

Солнце заливало всё кругом мягким тёплым свечением небесного эфира, рвавший незримую стихию шторм остался за пределами шатра, внутри царило благостное умиротворение. Ангелы небесные, до чего хорошо!

Сгинула головная боль, перестали крутить левую руку приступы острой ломоты, стихло жжение ангельской печати на спине. Я просто стоял и наслаждался согревавшим душу теплом, да ещё щурился и разглядывал зависший под куполом кусок янтаря с кулак величиной, который испускал золотистое сияние и плавился от переполнявшей его мощи, беспрестанно менял форму и кипел, но не сгорал. Небесный эфир принял материальное воплощение, соединившись в единое целое с окаменевшей смолой, и этот удивительный союз ломал разум невозможностью и немыслимостью своего существования.

Но мне было хорошо. Янтарь плавился и сиял, не в силах удержать влитую в него силу, и та постепенно выплёскивалась в пространство, чудесным образом наполняла моё тело бодростью, а сознание эйфорией. Я бы и вовсе отрешился от неприглядной действительности, зажмурился и позабыл обо всё на свете, но мешала болезненная пульсация, вбивавшая, вбивавшая и вбивавшая незримые гвозди в левое запястье – это в такт биению сердца пульсировали чётки святого Мартина.

Я опустил взгляд, впервые оторвав его от рукотворного светила, и только тогда осознал, что вся немалых размеров арена исчерчена сложной вязью магических формул. Символы, письмена и фигуры сплетались друг с другом воедино так, что невозможно было сходу разобрать, где заканчивается один элемент схемы и начинается другой. А в центре…

В центре под солнечным камнем, испускавшим такое ласковое и тёплое сияние, изломанными лучами свастики замерли восемь детских тел. Всем – от двух до трёх лет, у всех – кожа покрыта глубокими старческими морщинами, словно нечто не просто выпило их жизни, но пожрало само отмеренное небесами время.

Мне многое довелось повидать и в Лаваре, и на службе во Вселенской комиссии, но тут к горлу подкатил комок тошноты. Я согнулся в приступе рвоты, а выпрямился уже собранным и отрешённым, с жгучим желанием сжечь на медленном огне устроившего эдакую пакость выродка. Сияние сотворённого в ходе ритуала философского камня больше не вызывало противоестественной эйфории, а его лучи скорее опаляли кожу, нежели согревали.

Не знаю, сумела бы эта чудовищная волшба заточить в куске янтаря всю святость Сияющих Чертогов, но ей без труда удалось собрать небесный эфир со всех окрестных кварталов и лишить сил колдунов из свиты императора.

Профессор Граб – наивный глупец! Официал ордена Герхарда-чудотворца не собирался посягать на оплот истинной веры, он лишь обрёл оружие, способное взломать любую магическую защиту.

Ангелы небесные! Я ведь подозревал подвох! Подозревал!

Я окинул внимательным взглядом схему, затем разбил заполненный магическими формулами круг на несколько секторов и попытался запомнить каждый элемент. Едва ли справился с этим должным образом, понял лишь, что ритуал не довели до конца.

Но спугнула заклинателя наша контратака или так и задумывалось изначально – это уже не имело никакого значения. Затянутые на запястье чётки пульсировали всё сильнее, да и долетавший с улицы шум схватки начал понемногу стихать, и я сорвался с места, пробежал напрямик через арену, вспорол боковину шатра и осмотрелся. С этой стороны – никого.

Но куда бежать?

Я крутанул чётки, стиснул их в кулаке и уловил, как пульсацию собственного сердца перекрывает дрожание чужой ауры. Капитан Колингерт был где-то неподалёку, но вовсе не там, где отбивались от мятежников остатки гвардейцев и лиловых жандармов.

Выскочив из шатра, я сразу поднырнул под фургон и выбрался за кольцо цирковых повозок к паперти церкви святого Марка. Проще всего было обежать её и нырнуть в переулок, да только Рихард невесть с чего решил искать убежища в храме, и я метнулся по его следам, ориентируясь на дрожание чёток.

Только взбежал по каменным ступеням, и на площадь из приглянувшегося мне прохода между домами вылетели два кирасира. Грохнули пистоли, но на полном скаку взять точный прицел мятежникам не удалось; одна пуля вышибла искры из лестницы, вторая угодила в приоткрытую дверь церкви. Я тотчас нырнул за неё, сомкнул створки и задвинул засов.

Капитан! Куда он подевался?!

Биение чёток повело к алтарю, а там на глаза попался спуск в подвал. Я скатился по стёртым ступеням, наступил на что-то мягкое и едва не упал, лишь в последний момент сумел опереться о стену. Под ногами обнаружилось тело с белой повязкой на руке, я отступил от него и рванул по тёмному коридору, в изнеможении хватая воздух распахнутым ртом.

Ангелы небесные! Избавиться бы от кирасы, но нет времени.

Бежать! Бежать! Бежать!

Под церковью оказался разветвлённый лабиринт ходов с казематами, кельями и залами с саркофагами, стены которых были выложены человеческими костями и черепами. Находить там дорогу было непросто, даже несмотря на помощь чёток, и я начал подумывать, не укрыться ли в тёмном углу, но всё же продолжил двигаться вслед за Колингертом и несколько минут спустя вывернул к длинному коридору, терявшемуся в непроглядной тьме. Побежал по нему, заметил впереди блеклый отсвет и заставил себя ускориться, несмотря на горевшие огнём лёгкие и кативший по лицу пот.