— Ладно, пусть тогда будет всего помногу, — шутливо согласилась Кэролайн.
— Но я не могу много дать — у меня этого просто нет!
— Кто сказал?
— Я знаю.
— Ты что, уже пыталась это сделать?
— Как я могла пытаться, если я никогда не встречала никого, похожего на Джесса?
—Джесс — тот, кто тебе нужен, — уверенно заявила Анетт. — Ты не можешь так просто от него отказаться.
Лиа нервно рассмеялась:
— Как я могу его удержать?
— Ты боишься неудачи.
— Что я и говорю! — воскликнула Лиа. Она решительно поднялась с дивана.
— Лиа! Не уходи! — потребовала Кэролайн.
— Мне нужно на свежий воздух, — сказала Лиа и, услышав за спиной шаги сестер, заторопилась.
— Мы еще не договорили. Мы хотим тебе помочь, — обратилась к сестре Анетт.
Лиа обернулась и вытянула вперед руку. Кэролайн и Анетт остановились. Она тихо сказала:
—Оставьте меня одну. Пожалуйста. Мне нужно подумать.
Сестры неохотно подчинились.
Прошептав «спасибо», Лиа вышла из дома. Она сама не знала, куда идет, ее вел инстинкт. На землю спустился тепловатый туман, и все вокруг ей стало казаться нереальным. Босиком она решительно ступала по траве, темп ее шагов совпадал с частыми гудками, доносившимися с маяка.
Мысленно Лиа говорила с Элин Маккена.
—Я его люблю.
— Но у тебя своя жизнь в Вашингтоне, в ней все понятно, все удобно.
— Здесь я могла бы готовить и возиться в саду. Могла бы вязать Джессу свитера.
— Ты не умеешь вязать.
— Я могла бы научиться… Но вдруг у меня плохо получится, Джесс будет разочарован?
— Ты боишься его разочаровать, подвести, лишить иллюзий.
— Но я его люблю.
Лиа перешла на бег. Галька, которой была посыпана подъездная дорога, вынудила ее сбавить темп, но лишь ненадолго. Снова ступив на траву, Лиа побежала быстрее. По зади остались дом, живая изгородь, клумбы, вереск, розы. А она все бежала и бежала, пока не оказалась на каменистом берегу. Здесь висел густой туман, она ничего не видела. Внешний мир стал таким же туманным и непроницаемым, как и внутренний.
Собрав остатки сил, Лиа бросилась к лесу. Найдя тропинку, она двинулась по ней, стараясь не сбавлять темпа, хотя выступающие из земли корни и хвоя, усыпавшая тропинку, вынуждали быть осторожнее. Но вот деревья'расступились, и Лиа оказалась на лугу. Она резко остановилась, жадно ловя ртом воздух, думая только о том, что в тумане полевые цветы кажутся еще красивее. Сделав нетвердый шаг, потом еще один, она оказалась посреди разноцветного моря голубых, желтых и белых цветов. Здесь Лиа села, подобрав под себя ноги, и наконец перевела дух. Постепенно ее дыхание выровнялось, сердце стало биться спокойнее. Она почувствовала, что смертельно устала. Не обращая внимания на мокрую траву и цветы, Лиа легла на бок, потом перевернулась на спину и закрыла глаза. Пахло сырой землей и травой. Она вдохнула всей грудью влажный воздух, расслабилась, давая невидимой паутине опутать ее мысли, и заснула…
В Вашингтоне было жарко и влажно. Такси пришлось ждать добрых двадцать минут, узкая юбка стягивала бедра, туфли на высоких каблуках оказались немилосердно тесными. В машине не было кондиционера, и в довершение всего поток автомобилей двигался по Арлингтонскому мемориальному мосту с черепашьей скоростью.
Наконец Лиа добралась до дома, но он встретил ее духотой: пока она отсутствовала, что-то случилось с кондиционером. Лиа позвонила в сервис-центр, но ей ответили, что все ремонтники на вызовах и пообещали прислать человека завтра.
Душ ненадолго принес облегчение, но когда Лиа попыталась наложить макияж, оказалось, что из-за жары косметика буквально плавится. Волосы тоже не желали подчиняться и упорно вились, как она ни старалась их распрямить. Лиа со брала их в пучок на затылке и заколола шпильками, но несколько непокорных прядей все-таки выбились из прически. Она намочила их, выпрямила и пригладила. Пряди выбились опять и свились в локоны. Она намазала их гелем. Результат был заметен ровно пять минут, после чего упрямые кудряшки снова обрели свободу. Лиа в отчаянии посмотрела на себя в зеркало. Председатель благотворительного общества по борьбе с онкологическими заболеваниями не может выйти из дома в таком виде. Делать нечего, Лиа надела темные очки и широкополую соломенную шляпу, взяла такси и поехала в парикмахерскую. К счастью, там оказалось прохладно. Парикмахер выпрямил ей кудри, ни слова не говоря, поднес ножницы к длинным ниспадающим прядям и, прежде чем Лиа успела догадаться о его намерениях, вручил ей отстриженные волосы.
Результат ей страшно не понравился. Она попыталась исправить дело и улучшить себе настроение с помощью макияжа, но когда визажист нанес на ее щеки красные румяна, а на веки — желтые тени, Лиа пришла в ужас. Она никогда не пользовалась красными румянами! Бледно-розовыми или розовыми — еще куда ни шло, но красными — никогда, они для нее слишком резкие. Желтые тени — тоже на редкость неудачный выбор, у нее волосы такого же цвета, и ей нужны тени контрастного оттенка, например, дымчато-лиловые или серые. С желтыми она стала похожа на больную гепатитом.
Однако Лиа промолчала. Если она устроит истерику, об этом тут же станет известно всем и каждому. В жадном до сплетен Вашингтоне новости распространяются со скоростью света, и результат может быть роковым. Тебя могут выкинуть из списка и за меньшую оплошность. Впрочем, она никогда и не — вращалась в высшем свете, никогда не бывала на приемах в Белом доме.
С отвратительным настроением, чувствуя себя желтушной уродиной и вообще существом второго сорта, Лиа закрылась в кабинке телефона-автомата, бросила монетку и набрала номер Сьюзи Макмиллан. Резиденция Макмилланов.
— Миссис Макмиллан, пожалуйста.
— К сожалению, ее нет дома.
— Это Лиа Сент-Клер. Разве она не должна была вернуться из отпуска вчера?
— Она вернулась, но ее и посла пригласили провести уик-энд на яхте Данкирков. Они вернутся не раньше понедельника.
Лиа бросила еще одну монетку в двадцать пять центов и набрала номер Джилл Принс.
— Привет, Джилл, это Лиа. Я только что вернулась в город и умираю от жары. Может, пообедаем вместе в каком-нибудь прохладном местечке, например, в «Оксидентал»?
— Извини, Лиа, не могу. У нас сегодня прием, это был экспромт, сама понимаешь, мы только что вернулись из Квебека. Я бы тебя пригласила, но именные таблички уже отпечатаны, и гостей четное число. Сама понимаешь…
— Да, конечно. Встретимся в другой раз.
Лиа повесила трубку. Теперь она чувствовала себя не только желтушной, второсортной, но еще и никому не нужной. Она опустила в щель третью монетку. На этот раз она звонила Монике Сэйвинс. Моника разведена, у нее-то точно не будет никаких обедов «экспромтом» с четным количеством гостей.
