В течение пятнадцати дней весь Денвер жадно ловил каждое слово из зала суда — и не только Денвер. Жители всей страны следили за делом шерифа и его помощника, которые грабили поезда, делом женщины — любовницы главаря банды, предположительно убившей своего мужа, делом сводных братьев, которые долгие годы процветали в Скалистых горах благодаря награбленному, и связью всех этих людей с вице-президентом «Юнион-Пасифик», пожелавшим чужими руками умножить собственное состояние.
Каждое утро зал суда был переполнен до отказа; люди толпились в коридорах в тщетной надежде, что кто-нибудь уйдет с процесса, освободив место. Судья Кларк Таккер председательствовал во всем этом бедламе, восстанавливая спокойствие и угрожающе орудуя молотком, словно хотел не в гонг ударить, а поколотить неуправляемую толпу. В газете писали, что под одеждой Таккер прячет револьвер, но подтвердить это предположение никто не мог, тем более рассерженный судья.
Как и предсказывал Этан, разбирательство дела Хьюстона затянулось дольше остальных. Историю похищения Мишель из поезда пришлось представить во всеуслышание. Адвокат Хьюстона настаивал на том, что вина лежит на Этане Стоуне, а не на Натаниеле Хьюстоне. Красноречивый юрист доказывал, что опасности Мишель подвергал именно тот человек, который забрал ее из поезда, а не тот, который руководил бандой грабителей. Кроме того, защитник пытался убедить суд, что случай в руднике был именно случаем, результатом обвала, а не преднамеренного убийства. Адвокат доказал, что Хьюстон не отдавал приказа убить репортеров «Кроникл», приводя свидетельские показания о том, что делал Хьюстон в поезде, пока отцепляли вагоны.
В зале стояла тишина, пока Этан давал показания, но эта тишина не имела ничего общего с гробовым молчанием, которое воцарилось в зале, когда место Этана заняла Мишель. Под присягой она повторила рассказ об ограблении триста сорок девятого поезда и своем похищении, единственном способе для маршала Стоуна обеспечить свою безопасность и безопасность Мишель. Многие из вопросов, которые задавали Мишель защитники, представляли большую угрозу для репутации Этана, нежели для приговора Хьюстона. Вовсе не Хьюстон заставил Мишель работать в салуне или держал ее взаперти. Не Хьюстон остановил ее во время бегства. Мишель упомянула, что ей давали снотворное, но не могла подтвердить, что этот приказ отдал именно Хьюстон. Обвинитель попросил ее объяснить, что же действительно делал Этан для ее защиты; адвокат Хьюстона делал все возможное, чтобы заставить суд забыть об этом. О состоянии психики Мишель в тот момент, когда в туннеле произошел обвал, расспрашивали снова и снова, пока Мишель не была вынуждена признаться: она не уверена в том, что действительно происходило той ночью. Она покинула свидетельское место бледная, с дрожащими руками. Дрю вывел ее из зала. Когда Мишель проходила мимо, Этан сидел, не поднимая головы.
После четырех дней разбирательства и двух дней обсуждения вердикт был вынесен. Хьюстона признали виновным во всех грабежах, но оправдали в случаях убийства репортеров «Кроникл» и попытки убийства Этана и Мишель. За совершенные ограбления его приговорили к тюремному заключению сроком на сорок лет, хотя обвинитель добивался высшей меры.
Когда приговор был зачитан, Хьюстон выглядел победителем, и Этан признал, что так оно и было. По пути из зала, окруженный стражниками, Хьюстон повернул голову в сторону Этана и улыбнулся. Эта улыбка была угрожающей. Этан вынес ее, не моргнув, и не пошевелился, пока не увидел, что Хьюстон ищет взглядом Мишель. Выражение в обсидианово-черных глазах Хьюстона заставило Этана похолодеть, а усмешка преступника буквально сорвала Этана с места. Он оглянулся назад, где сидела Мишель. Ее голова была опущена. Этан так и не понял, видела ли она взгляд Хьюстона и поняла ли намек в этом взгляде. Но Дрю явно все понял. Репортер смотрел вслед Хьюстону, а его рука с зажатым карандашом летала по странице блокнота.
Обстоятельства смерти мистера Келли так и не всплыли в ходе суда над Детрой. Если судьи и читали об этом в газетах и знали, что отец Детры был аптекарем, они не придали этому значения. На суде Детра предстала исключительно по обвинению в составлении планов грабежей. Этан был главным свидетелем против нее. Мишель могла дать показания только о том, что слышала под дверями комнаты, — о плане грабежа четыреста восемьдесят шестого поезда. Адвокат Детры представил суду многочисленные свидетельства, в том числе Китти Лонг, которые подтвердили деловую хватку Детры в управлении салуном и ее справедливость в обращении с работниками. Рудокопы из Мэдисона подтвердили, что Детра пользовалась хорошей репутацией на прииске, что игра в ее салуне всегда велась честно. Детра понравилась всем двенадцати присяжным, и они были убеждены, что в планировании грабежей она принимала не столь серьезное участие, как уверял Этан. В конце концов, Детра была всего-навсего женщиной. Ее признали виновной, но почтенный судья Таккер дал ей всего два года.
Бена, Хэппи и Джейка судили вместе. Бен и Джейк получили такой же срок, как Хьюстон. Хэппи, благодаря свидетельству Мишель и признанию его виновным в смерти репортеров «Кроникл», был приговорен к повешению.
Мишель не присутствовала на публичной казни три дня спустя. Когда тело Хэппи Мак-Каллистера задергалось в петле, Мишель была уже где-то между Сент-Луисом и Питтсбургом, направляясь домой.
Глава 13
Джон Маккензи Уорт повернулся в большом кожаном кресле на звук открывшейся двери кабинета. Темно-бордовая обивка пропиталась ароматом сигар; Джону это нравилось, несмотря на то что он бросил курить семь месяцев назад, — пообещал это Богу в обмен на спасение дочери. Его жена считала, что Джон наконец-то внял ее мольбам. Помня о годах постоянных попреков и уговоров Нины, Джон не стал разуверять ее. Теперь жена упрашивала Джона избавиться от кресла, однако он не сдавался.
В кабинет вошел секретарь Джей Мака с многозначительным видом и достоинством столь же непоколебимым, как его густо нафабренные усы.
— Посетитель уже здесь, — объявил секретарь. — Он не один.
— Проведите их сюда, Уилсон. — Джей Мак взглянул поверх плеча секретаря и увидел на пороге двоих мужчин. — Впрочем, не трудитесь. Они сами нашли дорогу. — Он поднялся, обошел вокруг стола и жестом отпустил Уилсона, протягивая руку посетителям.
Они выглядели заметно усталыми после долгих дней и ночей путешествия в поезде, столь непривычного для них.
У них был вид людей, которые не выносят безделья и заточения в четырех стенах и уж тем более не способны радоваться такому безделью.
Этан Стоун крепко пожал руку Джей Маку, и тот взглянул на него в упор долгим и пристальным взглядом. Лицо Джей Мака оставалось безучастным. Вот человек, думал Этан, который научил Мишель играть в покер. Этан бы не отказался когда-нибудь сесть за игорный стол с Джей Маком — только чтобы увидеть, кто блефует искуснее и кто сдастся первым.
Пользуясь случаем, Этан оглядел хозяина кабинета и выяснил, что невозможно смотреть на отца Мишель и не представлять саму Мишель, Этан понял, что на мгновение заметно уклонился от взгляда проницательных зеленых глаз Джей Мака.
