Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 95
Перед ужином Бэннон разослал своему кругу статью из Guardian (несмотря на левую направленность, эта ведущая англоязычная газета ему нравилась), посвященную негативной реакции на глобализацию. В этом материале либеральный журналист Никил Савал не только разделял основную предпосылку, которой Бэннон руководствовался в своем популистском политическом курсе – “соревнование между рабочими в развивающихся и развитых странах… способствовало снижению зарплат и гарантий занятости для рабочих в развитых странах”, – но и поднимал эту ситуацию до уровня сражения всей эпохи. Давос умер, зато Бэннон живее всех живых. “Те экономисты, что некогда были ярыми приверженцами глобализации, сами превратились в наиболее заметных ее критиков, – отмечал Савал. – Эти бывшие сторонники теперь признают, по крайней мере отчасти, что глобализация породила неравенство, безработицу и снижение зарплат. Нюансы и критика, обычно звучащие только на закрытых семинарах экономистов, наконец становятся достоянием широкой публики”.
“Да я уже задолбался побеждать”, – единственное, что Бэннон написал в электронном письме, содержащем ссылку на статью Савала.
Теперь, беспокойно расхаживая по комнате, главный стратег подробно рассказывал, как Трамп наехал на Макмастера, а также с удовольствием смаковал нелепый маневр с участием Скарамуччи, которым его так рассмешили гении (Джаред и Иванка). Но сильнее всего его одолевал скепсис по поводу другого события, случившего днем раньше.
Совершенно утаив это и от ведущих сотрудников администрации, и от отдела коммуникаций – если не считать формальной записки о внесении мероприятия в расписание, – президент дал большое интервью New York Times. Это организовали Джаред и Иванка вместе с Хоуп Хикс. Мэгги Хаберман – Трамп ее на дух не переносил (“очень подлая и неумная”), хотя и рассматривал как специалиста, к которому можно обратиться за неким высшим одобрением, – была приглашена на встречу с президентом вместе с коллегами Питером Бейкером и Майклом Шмидтом. Встреча вылилась в одно из самых эксцентричных и непродуманных интервью в истории американского президентства (это при том, что Трамп уже неоднократно достигал подобных плачевных результатов).
В интервью Трамп пошел на поводу у дочери и зятя, выполнив их безрассудную просьбу. Он продолжал, пусть без особой цели и стратегии, угрожать генеральному прокурору за то, что тот самоустранился и открыл дверь специальному прокурору. Трамп открыто подталкивал Сешнса к отставке, осыпал его насмешками и оскорблениями – мол, пусть только попробует остаться на своем посту. И хотя эти высказывания не шли на пользу никому, кроме разве что специального прокурора, наибольший скепсис Бэннона (“Джефферсон Борегар Сешнс никуда не уйдет!”) был вызван еще одним удивительным абзацем в этом интервью: президент предостерегал спецпрокурора от вторжения в финансовые дела его семьи.
– Уи-уи-уи! – взвизгнул Бэннон, имитируя звук пожарной сигнализации. – Ой, не смотрите туда! Конечно, давайте покажем прокурору, куда именно не нужно смотреть!
Затем Бэннон рассказал о беседе, состоявшейся у него с президентом вскоре после появления интервью.
– Я подошел к нему и задал вопрос: “Зачем вы это сказали?” “Что, про Сешнса?” – спросил Трамп. “Нет, это, конечно, плохо, но ничего из ряда вон выходящего. А вот зачем вы говорили, чтобы спецпрокурор не переходил черту, заинтересовавшись финансами вашей семьи?” “Ну, это…” – начал было он. “Эй, им же необходимо определить полномочия… – перебил его я. – Вряд ли вам это понравится, но смотрите, чего вы только что добились: если вы захотите, чтобы должность [специального прокурора] занял кто-то другой, каждый сенатор заставит этого человека поклясться, что после назначения он первым делом придет и запросит вашу гребаную налоговую отчетность”.
Буквально источая скептицизм, Бэннон вспомнил и подробности недавней истории из Financial Times о Феликсе Сейтере, одном из наиболее мутных персонажей в списке сомнительных лиц, связанных с Трампом. Тесно сотрудничавший с личным адвокатом Трампа Майклом Коэном (который, вероятно, тоже находился у Мюллера в разработке), Сейтер был ключевым персонажем, позволяющим проследить финансовые связи с Россией. У Сейтера – “Понимаю, это может шокировать, но ты только послушай” – раньше уже были большие проблемы с законом, ведь “его поймали еще с несколькими ребятами в городке Бока-Ратон, где он уже прокручивал русские деньги через контору по продаже незарегистрированных ценных бумаг”. И, как выясняется, обвинения против “братца Сейтера” выдвинул – “Та-дам!” – Эндрю Вайсман. (Мюллер как раз только что взял на работу Вайсмана, авторитетного вашингтонского юриста, возглавившего отдел по борьбе с мошенничеством в Минюсте.) “Леброн Джеймс[43] в области расследований по отмывке денег идет за тобой, Джарванка. Ух ты, я прямо очканул!”
Бэннон в буквальном смысле шлепнул себя по бокам, а затем продолжил рассказ о разговоре с Трампом. “А президент мне и говорит, что это не в их полномочиях”. Да неужели, чувак?
– Не в их полномочиях было разваливать Arthur Andersen во время дела Enron, но Эндрю Вайсману это не помешало[44], – напомнила Прит, выкладывая на стол китайскую еду.
– Ты же понимаешь, к чему все это идет, – продолжал Бэннон. – Все это связано с отмыванием денег. Мюллер первым делом выбрал Вайсмана, а тот на отмывании денег собаку съел. Их путь к тому, чтобы поиметь Трампа, проходит прямо через Пола Манафорта, Дона-младшего и Джареда Кушнера… Это же проще пареной репы… Да, этот путь пройдет через Кушнера и его делишки. Они скрутят этих двоих и заставят их выбирать: или вы с нами, или одно из двух. Но… “Привилегия исполнительной власти! – передразнил Бэннон Джарванку. – У нас есть привилегия исполнительной власти!” Да нет никакой привилегии! Это доказано Уотергейтским скандалом.
Экспрессивный Бэннон, видимо, внезапно испытал упадок сил. После паузы он устало заметил:
– Они расселись на берегу, стараясь остановить ураган пятой категории.
Выставив руки вперед, Бэннон изобразил нечто вроде силового поля, призванного изолировать его от опасности.
– Это не мое дело. Вокруг президента целых пять гениев: Джарванка, Хоуп Хикс, Дина Паэулл и Джош Раффел. – Он поднял руки вверх в жесте, означающем “руки прочь”. – Я не знаю никаких русских, я ничего об этом не знаю. Я не буду свидетелем. Не нанимаю адвоката. И не мне торчать перед микрофоном на национальном телевидении США и отвечать на вопросы. Хоуп Хикс по уши в дерьме, но сама этого не знает. Ее разделают под орех. Дона-младшего на телевидении раскусят в два счета. И Майкла Коэна тоже. Он – президент – говорил мне, что все нормально отнесутся к встрече Дона-младшего с русскими. Я ответил: “Никто не отнесется к ней нормально”. Я заявил ему: “Я морской офицер. И я не согласен на встречу с гражданами России, да еще и в штабе предвыборной кампании – вы что, мать вашу, совсем ополоумели?” А Трамп в ответ: “Но он такой хороший мальчик”. Короче, с того момента, как я начал руководить кампанией, таких встреч больше не было.
Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 95
