За последнее время я так привык, что открываю проход без усилия, что просто растерялся — как так? Почему? Разве так возможно? Напрягся и сосредоточился — нет, как будто тут прохода никогда и не было. С тем же успехом можно в любую стену толкаться. Вышел из машины. Положил руки на стену, представил себе открывающийся глаз, повёл руками… Хуй там.
Может, дело в конечной точке? Представил себе гараж, сосредоточился… Бесполезно. Нет даже того лёгкого, почти неуловимого ощущения, что проход тут есть, которое всегда присутствовало фоном в сарае. Что за хрень?
— Что-то не работает? — сунулся в сарай Йози.
— Так, — сказал я, стараясь не показывать паники, — Андрея сюда быстро тащите.
Минутой позже Ингвар привёл мрачного контрабандиста, который до сих пор и слова не произнёс, только торчал угрюмым памятником самому себе. Не узнать, прям, нашего говорливого.
— Почему проход не открывается? — спросил я его в лоб.
Андрей подошёл к стене, аккуратно потрогал её, как будто опасаясь удара током.
— Нет тут больше прохода, — констатировал он. — Вот и не открывается. Нечему открываться.
— Я сам вижу, что нет! — рявкнул я. — Я спрашиваю, почему?
— А я знаю? — равнодушно пожал плечами Андрей. — Скорее всего, ему больше некуда открываться. Вашего среза больше нет. Добро пожаловать в клуб.
— Людей, проебавших свой мир. Мы называем друг друга «люди без города»…
Эпилог
Мы стояли возле сарая и непонимающе смотрели друг на друга.
— Это что же, всё, что ли? — как-то жалобно спросил Ингвар.
Я был буквально раздавлен тем, что я здесь, а жена — там. Какого хрена я вернулся? Надо было ждать её, искать, не знаю… Хоть что-то делать! Как теперь сказать Мелкой, что мы остались одни?
Йози, кажется, был шокирован меньше всех — он-то давний «человек без города», ему везде дом.
— Эй, — обратился он к Андрею, — а ты можешь открыть проход куда-то ещё?
У меня появилась безумная надежда, что это ещё не конец, что, может быть, сломался лишь проход отсюда? А если как-нибудь в обход, тропами контрабандистов, то пройду? Да я, блядь, зубами прогрызу!
— Может, и смог бы, — уныло сказал Андрей, — но я бы на вашем месте не стал на меня рассчитывать.
— Это ещё почему? — спросил Йози.
— А вот из-за них, — Андрей вяло махнул рукой, и я только сейчас заметил, что к нашей компании приближается колоритная компания.
Никто не заметил, откуда они взялись — двое одетых в полевой камуфляж мужчин, один постарше, к полтиннику — плотный и весьма бородатый при заметной лысине, семитского типа и военного вида, второй — повыше, помоложе, постройней и облика, скорее, штатского. Третьей с ними была симпатичная спортивная барышня, даже более рыжая, чем моя жена — пламенной яркости короткая стрижка, очки «коммандос», и непонятный женский возраст «плюс-минус сколько угодно около тридцати». Плотный держал в руках ручной пулемёт, не то чтобы направляя в нашу сторону, но балансируя его на ремне с возможностью быстро это сделать, интеллигентный придерживал повешенный стволом вниз автомат Калашникова, а вот у дамы на трехточечном зелёном ремне висела точная копия винтовки, доставшейся мне от Карлоса. С учётом того, что мой пистолет так и остался под консолью в УАЗе, Йози был не вооружён, Андрей — тем более, огневое преимущество было явно на их стороне. У Ингвара, скорее всего, пистолет был, но куда тут с одним пистолетом.
— Привет честной компании! — звонким весёлым голосом сказала барышня.
— И вам привет, коли не шутите, — осторожно ответил Ингвар, явно прикидывающий всё же, стоит ли доставать оружие.
— Мы не враги, спокойно! — явно правильно истолковала его поведение девушка.
— А выглядите как-то не очень мирно, — скептически оценил их Ингвар.
— Увы, — покачала рыжей головой девушка, — времена, нравы… Сами понимаете!
— Пока не очень понимаем, — вмешался я. — Кто вы и что вам надо?
— Не «что», а «кого». Андираос Курценор! — обратилась она официальным тоном к Андрею. — Ты арестован, чёртов мудак. За попытку геноцида, за насильственное удержание свободных людей, за терроризм… Ну и за Маринку я тебе лично, козлу, яйца вырву!
— Хуяссе! — возмутился Андрей. — Арестован, ишь! Ты мне ещё права зачитай, сука рыжая! С каких это пор Коммуна заделалась в полицейские Мультиверсума? Здесь, блядь, не ваша юрисдикция! У вас вообще нет никакой юрисдикции, уроды!
— Ты это кого сукой… — вскинулся тот, что помоложе, хватаясь за автомат.
— Стоп-стоп, — прервал их я. — Я ничего не имею против вырывания ему яиц, это, так сказать, дело интимное. Вы, я вижу, старые друзья, так что охотно верю — причина уважительная. Отрывайте, забирайте. Но всё остальное прошу оставить нам. Он нам нужен, и мы его взяли первыми.
— А вы, собственно, кто? — удивилась барышня.
— А вы? — в свою очередь спросил я.
— Мы — оперативники Русской Коммуны! Я — Ольга Громова, это Артём и Борух.
— И что? — я не собирался поддаваться. — Хули нам ваша коммуна? У нас коммунизма не случилось. Как верно отметил тут ваш «мудак» — нет у вас такой юрисдикции!
Плотный демонстративно поправил на ремне пулемёт, как бы намекая на главный источник всех юрисдикций, но я не испугался. Мне надо было попасть к жене, и я был готов ему ствол зубами перекусить, если понадобится.
— Мы бы взяли яйцами, — покачала головой рыжая, — но нам нужен весь.
— Тупик? — спросил Ингвар. — Не договорились?
Я посмотрел в его сторону и увидел в его руках пистолет — как он ухитрился его незаметно достать? Пулемёт в руках бородатого теперь смотрел на него, но Ингвара это, кажется, не смущало. Он, кстати, вообще довольно ебанутый по жизни.
— Это что, неужели оружие? — издевательски осведомился бородатый. — Стреляет хоть?
— Эх, у меня наган хреновый, Да у товарища есть новый. Если мой наган не вдаст, Мне товарищ новый даст!
— продекламировал Ингвар весело.
— Эй, хватит вам, горячие финские парни! — сказал второй, который с автоматом. — Борух, таки уймись, этот поц того не стоит. Оля, не надо так давить на людей, что за привычка?
— Всё-всё, — рыжая примирительно ему подмигнула, — молчу, дорогой. Разруливай сам!
— Давайте все успокоимся, ок? — сказал интеллигентный Артём. — Не вижу повода для стресса.
— А я вижу! — мрачно ответил я. — У нас вообще-то только что родной мир гавкнулся.
— В смысле? — Артём явно удивился.
— В прямом. Был и нету. Пиздец ему приснился.
