Книга Тенеграф - Кшиштоф Пискорский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 92
Говорят, что Фауленхофф в тот миг открыл для себя такие возможности человеческой глотки, которые известны были лишь легендарным певцам – и наибольшим безумцам.
С кишками, свешивающимися с шеи, чтобы они не путались под ногами, Фауленхоффа потянули под виселицу. Там он повис на веревке. Глаза чуть не вывалились у него из орбит, но помощники палача не дали ему помереть – обрезали на время веревку, чтобы он пережил еще и последний этап казни. Он состоялся под эшафотом, куда подвели четырех запряжных лошадей.
Под коленями и на локтях королеубийцы затянули врезающиеся в тело узлы. Канаты привязали к конской упряжи. Потом стали разрывать приговоренного, но измученное тело не поддавалось. Кони фыркали, кости Фауленхоффа вышли из суставов, но сам он оставался целым. Только серел все сильнее и существовал серьезный риск, что умрет преждевременно.
К счастью, палач, человек умелый и опытный, схватил нож и подрезал королеубийце плоть по внутренней стороне суставов.
Это подействовало – коней чуть хлестнули кнутом, и конечности с хрустом оторвались. Темная кровь брызнула на лица зевак.
…Пример Фауленхоффа сыграл свою роль. С того времени по сей день – более полувека – ни в одной из многочисленных стран Севера никто не поднимал руку на короля.
Я намеревался стать первым.
Планировал я преступление гораздо худшее, чем бедный дворянчик, ведь я хотел убить короля, которому сам же и помог взойти на престол. Вместе с ним погибнет, скорее всего, множество обитателей Серивы, а город лишится сердца.
Меня должны были мучить сомнения, угрызения совести. Но я уже не был Арахоном И’Барраторой. Во мне была и гордая, несгибаемая Кальхира. Во мне был Герт, желавший увидеть, как сгорит весь мир. Поэтому мысленно прикидывая план, я ощущал лишь холодную, приятную дрожь, пробегавшую от позвоночника до челюсти.
За все обиды, за смерть Арахона, за Д’Ларно и Черного Князя. За заговор против Вастилии – я хотел, чтобы этот сукин сын умер, даже если мне придется рвать его голыми руками.
План начинался с фитиля, который я как раз держал в руке, исследуя его зернистую, жесткую фактуру.
Я стоял с Легион среди ночи на холодной, исхлестанной дождем площадке на Монастырском взгорье. Кроме нас тут был лишь осел с промокшей шерстью и груженная черным порохом телега. Рядом вставали стены древнего монастыря, окружающие двор с трех сторон. Легион как-то странно смотрела на меня.
– Арахон, наверное, это должны сделать мы, – предложила она. – Мы сожгли много городов, одним больше – никакой разницы уже нет. А Серива – твоя.
– Именно поэтому это должен сделать я.
– Ты уверен?
Я не ответил. Вынул из-за пазухи огниво, склонился, чтобы спрятать руки от дождя, а их дрожь – от напарницы. Высек искру.
Пропитанный маслом и обвалянный в порохе фитиль занялся моментально. Шипение перепугало осла, который заревел и застриг ушами. Я выпряг его и дал хорошего пинка. Животина ускакала, оскальзываясь на мокрой брусчатке.
Только потом я вдруг понял, как бессмысленно было спасать животное, когда должно погибнуть столько людей.
Фитиль быстро прогорал. Был он двухминутный – мы не хотели, чтобы кто-то нашел заряд, когда мы отойдем.
– Бежим, – сказала Легион.
Мы помчались в черные переулки Монастырского взгорья.
Когда яростная вспышка разорвала небо над Серивой, а грохот сотряс стены, мы уже взбирались на крышу старого дома. Оглушенный, я не удержался на краю, но Легион тут же ухватила меня за плечо и помогла взобраться наверх. Оттуда я увидел, как к небу поднимается столб синей пыли, выросший среди безоконных зданий на Монастырском взгорье.
Люди в окрестностях вскакивали с постелей. Ставни распахивались настежь, раздергивались толстые шторы. Грохот пробудил и еще кое-кого: те создания, которые для горожан были лишь легендой, но существовали на самом деле, исхудавшие и голодные, питающиеся несчастными, которых они похищали через неумело составленные укороты.
Теперь, когда рухнула вся восточная стена монастыря, впервые за долгие десятилетия Молчащие Сестры увидели свет луны и огни города.
Вместе с огнями в их обиталище ворвался запах человеческих тел, смех и громкие разговоры из портовых таверн.
Молчащие Сестры завыли от наслаждения.
Они хотели есть.
* * *
Все началось с одного вибрирующего в ночном воздухе рыка, донесшегося до нас со стороны взгорья. Видимо, некий назадачливый прохожий решил сократить путь тамошними улочками и стал первым живым существом, на которое наткнулись освобожденные Сестры.
Мне стало дурно, когда я представил себе, как они пожирают его живьем.
После этой сольной увертюры, прозвучавшей под аккомпанемент дождя, грянул целый оркестр: несколько переплетающихся криков, наверняка из какого-то дома или трактира. Через миг к ним присоединились и другие.
Вскоре отовсюду раздавалось стаккато отдельных нот, лавировавших между главной мелодией. Паника охватила весь квартал. Некоторые кричали не потому, что на них напали Сестры, а потому, что крики слышались уже отовсюду.
Мы сидели на крыше, во тьме, вслушиваясь в эту симфонию ужаса. Ждали, когда зазвучат в ней новые инструменты. Наконец вопли привлекли сюда отряд ночной стражи. Дюжина солдат пробежала по улице, направляясь в сторону Монастырского взгорья. Хриплые приказы командира раздавались под нами: одинокая мелодия экзотического инструмента, который до конца симфонии больше не появлялся. Когда они исчезли, все звуки заглушил нечеловеческий, пронзительный рев раненой Сестры. А потом еще один. Однако намного чаще слышны были голоса убиваемых людей.
Музыка сменила интенсивность и темп. Наконец тенепространство затряслось.
Мы ощутили укороты, по которым из квартала Контегро выскакивали на Монастырское взгорье дворцовые тенемастера и солдаты из портового форта, целые колонны дисциплинированного серивского войска. Мы видели, как они вываливаются на одну из площадей: группка серебряных жуков в броне, омываемой дождем.
Симфония вошла в последнюю фазу. Ударили бубны – нота тенестрелов. Выстрелил каскад высоких пощелкиваний – пороховые пистолеты. Грянули разбиваемые двери, выламываемые окна. Сестры убегали через дворы, прятались по углам домов, шипели на устремленные в них острия алебард.
Реками тяжелого порохового дыма схватка вытекала в прилегавшие кварталы.
Легион улыбнулась. Все шло по плану. Даже дождь, казалось, стихал.
– Думаю, пора подать им сигнал, – сказал я, не отрывая взгляда от уличного хаоса.
– Мы уже это сделали, – ответила она.
Вынула из-за пазухи медную подзорную трубу и внимательно осмотрела сморщенную ветром поверхность залива на противоположной от Монастырского взгорья стороне, глядя поверх набережной Серивы.
Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 92
Внимание!
Сайт сохраняет куки вашего браузера. Вы сможете в любой момент сделать закладку и продолжить прочтение книги «Тенеграф - Кшиштоф Пискорский», после закрытия браузера.