Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 94
Даже после 1974 г., когда режим полковников пал и сформировалась атмосфера откровенного антиамериканизма, в которой, в частности, произошел взрыв в афинском офисе American Express, образ Греции в глазах Запада не пострадал. Происходили отдельные инциденты, и новое консервативное правительство Караманлиса прикрывало плотной крышкой уже закипавший котел. Только в 1980-х гг. мир стал сознавать, насколько близко к Балканам и Ближнему Востоку на самом деле находится Греция.
Глава 17
Тайная история
«Совершенное Юстинианом столь обширно, что для рассказа о нем не хватило бы и всей вечности. Но мне достаточно выбрать из всего этого лишь немногое, благодаря чему и будущим поколениям станет совершенно ясен весь нрав этого человека»[66], – пишет Прокопий Кесарийский в «Тайной истории» – неподцензурном повествовании о правлении Юстиниана и его жены, бывшей проститутки Феодоры, в Константинополе VI в.
«Они либо должны править нами как боги, либо должны совсем отказаться править», – пишет Михаил Пселл в «Хронографии», выдающемся мемуарном свидетельстве Средневековья о жизни и деятельности четырнадцати византийских императоров X–XI вв.
Сложные, но забытые саги о жадности, похоти, личной жестокости и амбициях средневекового Византия, эти истории – единственное полезное историческое зеркало для понимания греческой политики 1980-х гг. Как и в ту давнюю эпоху упадка, сложность сочеталась с поверхностностью, придавая абсурдную бессмысленность всему происходящему.
За те семь лет, что я прожил в Греции, мало что раздражало меня больше, чем поведение иностранных корреспондентов, пытавшихся объяснить местные политические дрязги такими фразами, как «в конце концов, греки изобрели театр» и «не только демократия слово греческое, но и анархия». Далее следовали изящные ссылки на «греческие трагедии» и «греческие комедии». Я тоже в минуты лени нередко опирался на древнегреческие понятия «театр» и «маски», чтобы объяснить греческую политику. Редакторы и читатели в Англии и Америке проходили в школе греческую драматургию и могли, соответственно, воспринимать ассоциации. Но что мог знать каждый из них о Византии или средневековых греческих авторах, таких как Пселл и Прокопий? Сообщения прессы, вместо того чтобы объяснять современную Грецию, просто иллюстрировали полное невежество Запада в том, что касалось самого долгого и наиболее важного периода греческой истории.
«Наша политика ярче чем что-либо еще демонстрирует, насколько мы восточный, византийский народ, – сказал Панайот Димитрас, один из ведущих афинских социологов. Мы разговаривали в 1990 г., после моего возвращения из Болгарии. Это был период, когда Греция только начала выходить из хаоса 1980-х. – В нашей политике мы ведем себя, я бы сказал, совершенно по-восточному. Мы смотрим на Запад так же, как ближневосточные народы. Подобно арабам, мы [православные христиане] тоже были жертвами крестоносцев. ‹…› Греки женаты на Востоке. Запад – просто наша любовница. Как всякая любовница, Запад возбуждает и восхищает нас, но наши отношения с ней эпизодические и поверхностные».
В средневековых трудах Прокопия и Пселла удивительным образом схвачены не только левантийские подозрения и интриги, но и нечто другое, касающееся греческой политической жизни: политика в Греции – это эротика. Вероятно, совершенно не случайно очень много греческих слов, имеющих отношение к политической власти, женского рода: kyvernisi («правительство»), eklogi («выборы»), ideologia («идеология»), poreia («протестный марш»), eksoussia («власть»), tromokratia («терроризм»).
Важно отметить, что греческая желтая пресса, в отличие от американской, не занимается личной жизнью знаменитых артистов или даже личной жизнью политиков. Греки не пуритане, и их ничто, ну почти ничто, не может шокировать. Греческая желтая пресса пишет о политике как таковой. Политика в Греции не является уделом мозговых центров и серьезных книг и журналов. Она слишком груба для этого: возьмите карьеру Андреаса Папандреу.
Мое пребывание в Афинах в 1982–1989 гг. близко совпало с пребыванием Андреаса Папандреу на посту премьер-министра. Поскольку Греция небольшая, относительно бедная страна, окруженная историческими врагами, ее политическая жизнь гораздо более интенсивна, чем в западных странах. А поскольку греческая политика в правление Андреаса Папандреу была чрезвычайно антиамериканской, мое личное отношение к Греции в большой степени формировалось под его влиянием. Наследие его правления объясняет Грецию 1990-х гг., так же как наследие коммунизма объясняет другие Балканские страны. Хроника эпохи Папандреу, на мой взгляд, необходимый компонент для понимания современной Греции.
После того как Америка настоятельно посоветовала лидеру хунты Георгиосу Пападопулосу выпустить Андреаса из тюрьмы (говорят, что президент Линдон Джонсон сказал послу Греции: «Передайте Папа-как-его-там, чтобы он отпустил другого Папа-как-его-там»), Андреас жил в Швеции и Канаде, где организовал то, что позже стало известно как Всегреческое социалистическое движение, или ПАСОК. От этих шести лет жизни за границей, с 1968 по 1974 г., сохранился один образ и один факт, имеющие отношение к 1990-м гг.: на нескольких фотографиях Андреас снят в черной кожаной куртке; в Швеции у него, женатого человека и отца четверых детей, родилась внебрачная дочь.
В 1978 г. американский издатель греческого происхождения Аристид Каратцас пришел в штаб-квартиру ПАСОК в Афинах для беседы с Андреасом. Каратцас никогда не забудет эту историю. «Вход был заполнен сурового вида молодыми людьми в черных кожаных куртках с выпуклостями. Когда я сообщил им, что у меня назначена встреча с мистером Папандреу, они отреагировали агрессивно: «Вам назначил встречу archegos [вождь]?» Мне ясно дали понять, что его следует называть «вождем», словно обращение по имени звучит оскорбительно. Я сразу представил атмосферу в штаб-квартире Муссолини в 1922 г., перед фашистским переворотом в Италии».
ПАСОК изначально не было komma – «партией» подобно другим политическим группировкам в Греции после правления хунты. Как особо подчеркнуто в названии, это было kinesis – «движение»: всегреческое социалистическое движение. Иными словами, ему полагалось быть революционным и динамичным. Папандреу в 1977 г. говорил: «Марксисты мы или нет? ‹…› Мы должны сказать «да». Именно поэтому мы являемся полной противоположностью оптимистическому либеральному мышлению».
ПАСОК было, безусловно, антидемократическим, без конституции или какого-то устава. На протяжении ряда лет о выборах лидера партии речи вообще не шло. В этом не было необходимости. ПАСОК было Папандреу – эта фамилия в период после хунты означала Андреаса, а не его отца, Георгиоса, который скончался в 1968 г. в возрасте восьмидесяти лет. Поклонение политическим вождям, в чем-то граничащее с культом личности, характерно для всей политической жизни Греции XX в. Георгиос Папандреу некогда возглавлял политическую партию, которая называлась «партия Георгиоса Папандреу». Греки центристского и левого толка мигрировали в сторону ПАСОК, поскольку видели в нем естественного наследника политического наследия Георгиоса Папандреу. Но Андреас Папандреу не был Георгиосом Папандреу, а ПАСОК не было партией Георгиоса Папандреу.
Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 94
