После многочисленных речей и такого количества еды, какое, по мнению Анны, невозможно было поглотить за один присест, все вышли на танцпол. Видимо, предстоял первый танец. Музыканты заиграли, и на сцене появилась Эгги с микрофоном в руках. Она с большим апломбом запела песню, которую Анна узнала не сразу.
– Шакира, «Под одеждой», – подсказала Мишель.
– О господи. Песня про то, как раздевается ее парень? – шепотом уточнила Анна. – Только моя сестра способна…
– Смелый выбор, – заметила Мишель. – Но старикам, кажется, нравится.
Анна посмотрела на мать и с отцом и на родителей Криса. Они явно были слегка ошарашены, кроме Джуди, которая покачивалась в такт песне, с выражением невероятной гордости на лице. Итальянские родственники тоже казались несколько сконфуженными, но в целом настроенными положительно.
Крис, появившись с другого конца сцены, взял микрофон и начал подпевать. Темп все нарастал, и Эгги перешла к следующей песне. Речь в ней шла о том, как приятно быть богатой, и в устах Эгги это звучало особенно забавно.
Оба пели более или менее неплохо. «Но главное, – подумала Анна, – скоро они закончат».
О нет. Марианна вывела на сцену целую компанию подружек, и они запели «Ты знаешь, я плохая девчонка».
Анна повернулась к Мишель.
– Так, теперь тема неверности. Что дальше? Наркотики?
Та поводила плечами под музыку.
– Но вообще мне нравится.
Анна посмотрела на родных. Мама и тетя Кэрол приплясывали на месте.
Брат и шафер Криса, Дэйв, а с ним и остальные, высыпали толпой на сцену и хором запели арию из «Вестсайдской истории».
– Кто сходит с ума, я или они? – поинтересовалась Анна, ослабев от смеха.
Эгги сошла со сцены, когда начался танец. Проходя мимо сестры и поддерживая одной рукой подол, она крикнула:
– Что скажешь? Вот это круто! Как в «Идеальном голосе». Надеюсь, дядя Рикардо все заснял. Я выложу видео в Сеть, как только вернусь. Ни у кого такого еще не было!
– Интересно почему?..
Эгги не слушала.
Мишель утащил танцевать какой-то престарелый итальянский дядюшка, который попеременно смотрел ей то в глаза, то в декольте. Дэниел тем временем общался с приятельницами Эгги. Кто бы подумал, что он найдет столько родственных душ среди девчонок из журнала «Грация»? Они наставляли его, как прийти в норму после расставания с подружкой. Правда, Анна сомневалась, что Дэниелу нужно смотреть «Дневник памяти».
Примо отыскал ее в толпе.
– Покурим? – спросил он, пальцами изображая сигарету. – На улице.
Анна была небольшим специалистом по части ухаживания, но догадалась, что, скорее всего, Примо рассчитывал на нечто большее.
– Да. Конечно, – ответила она.
69
Они миновали сад и вышли на обширную парковку, усыпанную хрустящим гравием. Краем она упиралась прямо в гору. Окрестности окутывал мрак. Свет падал только из окон дома за спиной, да еще мигали фары машин, которые появлялись из-за поворота и вновь исчезали за горой.
– Здесь такой свежий воздух, – сказала Анна, дрожа, и посмотрела на низко висевшую луну. Было холодно, но обоих согревало выпитое. – Иногда не сознаешь, как тяжело дышать в больших городах. Там грязно…
Она подумала: нелегко общаться с человеком, который в любую секунду может залезть языком тебе в рот.
Примо сунул руку в карман и вытащил пачку сигарет. Протянув одну сигарету Анне, он щелкнул серебристой зажигалкой. Она втянула дым пополам с холодным воздухом в легкие, мучительно закашлялась и выговорила:
– Я… не курю.
– Не куришь? – переспросил Примо, сверкнув глазами и зубами.
Анна покачала головой, сплюнула и помахала рукой, отгоняя дым.
– О нет, – со смехом сказал Примо, легонько похлопывая ее рукой по спине.
Она едва успела отдышаться, и тут он положил ладонь прямо ей на задницу. Да уж, итальянцы не теряют времени даром.
– Аурелиана, – произнес он.
Было так приятно услышать свое имя с правильным акцентом. Анна подумала, что не стоит сопротивляться. Но она ждала чего-то другого. Внезапно, после целого дня, проведенного в большой веселой компании, Анне отчаянно захотелось остаться одной. Она отстранилась.
– Примо, подожди, пожалуйста. – Он, казалось, не понял. – Можно мне побыть одной? – уточнила Анна. – Наедине с моей первой сигаретой. И луной. La luna!
– Возвращайся, – растерянно произнес Примо. Видимо, он решил, что слухи правдивы и что британки правда много пьют.
– Обязательно.
Примо развернулся и ушел. Анна стояла с дымящейся сигаретой, дрожа от холода и глядя на горы. Она подумала, что сильно изменилась с тех пор, как пришла на ту встречу выпускников, и сомневалась, что вновь обратится к знакомствам по Интернету. Анна не страдала от одиночества. Отсутствие мужчины не значило, что она не состоялась; оно было просто констатацией факта. Если другие делали из этого какие-то выводы – пускай. А в жизни Анны хватало интересных событий. Она любила свою работу, любила друзей и родных. В школьные годы ей жилось препаршиво, и так она сказала бы любому, но Анна почувствовала, что прошлое перестало быть определяющим фактором.
Да, а еще она положила конец неловкости, разыскав Патрика в «Варкрафте», где он играл за панду, а она за волшебника-некроманта. Это была хорошая идея. Во всяком случае, она так думала. Они снова могли непринужденно болтать. Хотя Патрик теперь и пытался зазывать ее в какие-то рейды.
Анна сунула сигарету в рот и попробовала затянуться, подумав при этом: «Ты никогда не будешь «клевой». Но тебе и не надо».
Послышался легкий хруст гравия под ногами, и за спиной раздался мужской голос:
– А я и не знал, что ты куришь.
Анна повернулась и увидела Джеймса, который стоял перед ней, чисто выбритый, в темном костюме и белой рубашке.
Она смотрела на него, не отрывая взгляда, а потом ответила:
– Я не курю.
Хотя Джеймс и выглядел, как сказала бы Эгги, «офигительно», Анну поразила в нем не красота и не мужественность, а неизменная верность. Джеймс был одним из лучших ее друзей. И он приехал.
Она раздавила сигарету каблуком, бросилась к нему и обеими руками крепко обняла.
– Я так рада тебя видеть, – сказала Анна, прижимая Джеймса к себе, слыша шуршание ткани и чувствуя свежий запах новой рубашки. А когда он обнял Анну в ответ, она ощутила и крепкое тело под одеждой.
Джеймс Фрейзер, чудесным образом появившийся на парковке, в горах Италии? Какую бы весть он ни принес, Анна поняла, что ее молитвы услышаны.
– Спасибо, что написала, – сказал он, когда она разжала руки и отступила на шаг.
