– Лочь.
– Тогда и жена должна быть.
– Нет.
– Пока, Герлоф. – В трубке запикали короткие гудки.
Вот и все. Герлоф посмотрел на Иона:
– Он откуда-то еще звонил. Не из того автомата. Никакого ржания не слышно.
– Ему, как и всем, нужно с кем-то поделиться. Лаже убийцам. – Герлоф вздохнул и посмотрел на телефон. – У него была семья, – сказал он. – Он говорил про дочь и про жену, которой нет… а сейчас он совсем один… Это нехорошо… очень нехорошо. Такое чувство, что он больше не позвонит. Хотел попрощаться.
Ион попрощался и ушел.
Герлоф набрал номер Тильды. Но она на полицейские темы говорить решительно не хотела.
– Я в отпуске! – сказала Тильда с нажимом.
– Но это дело полиции.
– Это не отменяет мой отпуск.
– Лело ждать не может, – настойчиво сказал Герлоф. – Убийство. Тот охранник, который исчез на праздник… он не нашелся?
– Насколько мне известно, нет.
Он пересказал Тильде слова Арона.
– Там, где сейчас отель. «Эландик». Рёдторпа больше нет. Арон Фред там вырос.
– Нет… хутор стоял у самой воды, в леске. Если он говорит правду то у семейства Клосс и вправду серьезные неприятности.
Тильда, очевидно, записывала его слова – она молча дышала в трубку, пока наконец не произнесла дежурную полицейскую фразу:
– Мы должны найти убийцу.
– Поговори для начала с Кентом Клоссом.
Юнас
Что-то такое случилось. В воздухе витало – что-то случилось.
Он ни с кем не разговаривал, работал и работал. Уже половина веранды у тети Вероники была готова. За эти недели Юнас наловчился – дело шло гораздо быстрее. Это хорошо – осталось всего три дня в Стенвике. И похоже, все вокруг тоже заторопились.
Отца он почти не видел – тот допоздна работал в ресторане, а потом отсыпался.
Утром, с каждым днем все позже, он появлялся, улыбался Юнасу не снимая темных очков, и исчезал.
Мате должен уехать в субботу утром, Юнас с отцом – на следующий день. Вероника подбросит их на станцию. Или дядя Кент.
Отсюда ему видно было все происходящее на вилле. Лядя Кент и отец днем говорили о чем-то у гаража, потом отец пошел к бассейну и там долго говорил с Вероникой, а вечером с Вероникой говорил уже Кент. Они сидели на отшкуренной Юнасом веранде и о чем-то беседовали – долго и тихо. Что-то случилось, это точно. Но его-то что за дело? У него есть работа.
Вначале, после этой жуткой ночи на море, Юнас побаивался оставаться в одиночестве, а сейчас все прошло. Ему даже нравилось, особенно днем.
Ни Кента, ни Матса, ни даже отца ему не хотелось видеть и тем более разговаривать о чем-то стоящем.
Урбан и Мате работали в «Эландике» и пришли с работы позднее, чем обычно, уже на закате.
Урбан, ни слова не говоря, пошел к себе, а Мате остановился около младшего брата:
– Слышал?
– Что?
– Полиция нашла труп.
Юнас вздрогнул и посмотрел на курган.
– Не, не здесь. В леске на берегу. Там сейчас не протолкнуться. Понаехало полиции.
– А что за труп? Убийство, что ли?
– Парень-охранник, у нас работал. Я его никогда не видел, но что у нас работал – это точно.
Юнас прикинул, не стоит ли подробно рассказать Матсу всю историю с пистолетом и призраком, но тот уже заторопился.
– Слава богу, я уже закончил там на сегодня, – сказал Мате с облегчением и исчез.
Один за другим на виллу возвращались члены семьи. Юнас совершенно ясно чувствовал, что от него что-то скрывают. Говорили о чем угодно – сушь, уровень воды в артезианских линзах низкий, в школе плавания сегодня последнее занятие. Но Юнас ясно видел, что взрослые обеспокоены.
Солнце утонуло в море, расплывшись огненной полоской по горизонту.
Юнас услышал за спиной шорох и обернулся – в шезлонге сидела тетя Вероника с бокалом вина в руке.
– Привет, Юнас.
Он подошел к ней – может, хоть тетка что-то расскажет про труп?
Но она вместо этого ласково взъерошила ему волосы:
– Устал?
– Немножко.
Вероника отхлебнула вина, покатала во рту и проглотила. Вид у нее был задумчивый.
– Твой папа, Юнас… он рассказывал тебе о нашей семье?
– Рассказывал. Немного… совсем мало. Почти ничего.
Вероника устроилась в шезлонге поудобнее. Она смотрела не на Юнаса, а на море, и выражение глаз все время менялось.
– Это интересная история… Все началось с простого крестьянина по имени Гиллис. Он подкопил денег и стал покупать землю вдоль побережья. Много земли. Это было в девятнадцатом веке, тогда земля на Эланде почти ничего не стоила, особенно у берега – просоленная, каменистая, ничего не посадишь. А он все покупал и покупал. И ничего не продавал. За всю жизнь не продал ни клочка земли. Ла и покупателей, наверное, не было. Все это унаследовали три его сына. Эдвард, Гилберт и мой дед, Сигфрид. Когда братья умерли, дед велел огородить свои земли и создал то, что мы теперь называем «Эландик Ресорт». Так что уже несколько поколений Клоссов владеет этими угодьями… были попытки отобрать, но, как видишь, все на своих местах.
Она покрутила бокал и чуть не полминуты смотрела, как покачивается, медленно успокаиваясь, рубиново-красная жидкость.
– Человек должен гордиться своим родом. Я все время повторяю Касперу и Урбану. А теперь – тебе… Человек должен гордиться своим родом.
Он кивнул. Все эти древние родственники для него – не более чем перечисление более или менее знакомых имен. Гиллис, Эдвард…
Он пожелал тетке спокойной ночи, пошел в свой домик и лег.
Лежал под прохладной простыней и слушал, как за стеной поет какая-то птаха. Сначала бойко и увлеченно, потом все тише, все реже… и наконец совсем затихла.
Он уже засыпал, когда услышал на веранде шаги. Наверное, дядя Кент включает сигнализацию. А может, пошел куда-то.
Он закрыл глаза и подпер плечом подушку.
Ему очень хотелось спать.
Возвращенец
Время решающих событий приближалось. Он знал это.
Они, конечно, нашли охранника. Если Герлоф поверил в его рассказ, наверняка позвонил в полицию, и они раскопали труп. А это значит, вся полиция сейчас занята «Эландиком».
