– Иди сюда. Садись и расскажи мне, что ты знаешь. Откуда ты можешь что-нибудь знать?.. – Ее голос оборвался. Она надеялась, что Райли не знает всего. Были вещи, которые она не хотела, чтобы знала ее дочь.
Райли взглянула на Силию, и Джейд поняла, что она боится говорить в ее присутствии.
– Все хорошо. – Она подвинула второй стул поближе к стулу Райли и села на него. – Между нами нет секретов.
– Дженни, – Райли покрепче стиснула скрипку у себя на коленях, – это она мне все рассказала.
Дженни. От одного только ее имени у Джейд сжалось сердце. Она скучала по женщине, которая была с ней рядом в один из самых сложных периодов в ее жизни.
– Райли, мне так жаль, что ты… – начала Джейд и замолчала.
– Месяц назад умер папа, – тихо произнесла Райли. – Не знаю, известно ли тебе это.
– Знаю, – вздохнула Джейд. – Я послала ему открытку о нашем туре, и когда не получила ответа, заволновалась. А потом в Интернете нашла некролог.
Узнав о смерти отца, она плакала несколько дней. Она так и не расплатилась с ним. Отец пошел на огромный риск, чтобы у нее была жизнь, полная свободы, и несмотря на то, что он никогда не говорил с ней о Райли, он был единственным человеком, благодаря которому у нее была связь с дочерью.
– Мне очень жаль, – сказала она. – Вы были близки? Я так мало о тебе знаю. Он никогда не рассказывал мне ничего о…
– Чего ты хочешь? – перебив Джейд, обратилась Силия к Райли. Она по-прежнему стояла у двери, и голос ее – от страха – был ледяным. – Надо же, болтают как ни в чем не бывало…
– Тсс, все хорошо, Силия, – бросила ей Джейд и опять повернулась к Райли. – Мне хотелось увидеться с тобой… быть с тобой… всю свою жизнь, – горячо проговорила она, будто слова давно рвались из нее, и так это и было. – Надеюсь, ты это понимаешь?..
– Силия права, – прервав ее, хрипло произнесла Райли вместо ответа. – Все рушится. Я пришла сюда тебя предупредить. – Она сильнее сжала футляр скрипки, и костяшки ее пальцев побелели. – Дэнни все знает. Он во всем тебя винит. Это нелогично, но все равно. Его лучший друг – полицейский, и Дэнни намерен рассказать ему о тебе. Возможно, после концерта в Нью-Берне тебя будет ждать полиция.
Тишина, которая повисла в гримерке, их оглушила. Джейд чувствовала, будто кровь заледенела в ее жилах, а биение сердца глухо отдавалось в голове. Она не могла видеть Силию, но ощущала, что та напряжена не меньше ее.
– Мне кажется, это моя вина, – произнесла дальше Райли. – Я сказала Дэнни, что думаю, что, возможно, ты жива. И когда поняла, что он может тебе навредить, было уже поздно. Мне казалось, я сделала все возможное, чтобы он не узнал никаких подробностей, но…
– Ты ему рассказала? – набросилась на нее Силия. – Что именно? Что ты ему рассказала?
– Силия. – Джейд посмотрела на нее с упреком, хотя сама была близка к обмороку. – Пожалуйста, не надо.
Внезапно дверь открылась, и на пороге возникли Шейн и Трэвис.
– Вы уже поговорили с детьми? – спросил Шейн. – Мы умираем с голоду.
Джейд бросила на Силию взгляд и сказала:
– Иди, а мне нужно поговорить с Райли.
В комнате сгустилось напряжение, все молча переглядывались.
– Ты кто? – наконец спросил Шейн у Райли.
– Она друг. – Джейд встала и, подняв футляр от мандолины, передала его Силии вместе с рюкзаком. Руки ее при этом дрожали. – Сходите поешьте. Я доеду до отеля на такси.
– Нет. – Силия покачала головой. – Я остаюсь.
Джейд посмотрела на нее умоляющим взглядом:
– Пожалуйста, Силия.
Ей хотелось сказать, что она все понимает, но времени на это не осталось. Ей необходимо было поговорить с дочерью. Сейчас. Наедине. Кто знает, сколько у них есть времени? А позади больше двадцати лет жизни, которые они провели поврозь…
Силия, помедлив, повиновалась. Но, проходя мимо Райли, произнесла:
– Я не знаю, что ты там слышала… какая картина сложилась у тебя в голове относительно Джейд… но она очень хороший человек. – Глаза ее блестели от слез.
И она вышла. А Джейд с тоской подумала в этот момент – вся их жизнь шла к этой секунде. К неотвратимой катастрофе.
Закрыв дверь за Силией и мужчинами, она повернулась к Райли:
– Может быть, нам стоит куда-то пойти? Я не знаю, как долго нам позволят здесь оставаться.
Райли покачала головой:
– Не хочу говорить на людях. Давай побудем здесь, пока нас не прогонят.
53
Райли
– Ты такая красивая, – умиленно сказала Лиза, проведя рукой по ее волосам.
Чувствуя ее нежное прикосновение, я смотрела на нее, живую и невредимую, и изнывала от сильнейшего чувства вины.
– Мне кажется, я тебе все испортила, – всхлипнула я.
– Давай не будем сейчас об этом, – сказала Лиза твердо, вытирая мне слезу. – Прямо сейчас, в эту минуту, я не в тюрьме. Я здесь, с тобой, и я хочу узнать о тебе абсолютно все. Родная моя… Я постоянно ищу тебя в Интернете, но тебя будто не существует. Как минимум раз в месяц я проверяю Фейсбук. Там есть несколько Райли Макферсон, но по ним видно, что это не ты. Правда, у одной из них в профиле стоит фотография природы, и я всегда думаю, не ты ли это, родная девочка…
Впервые за этот день я просветленно улыбнулась. Настоящим счастьем было услышать, что она, моя мать, искала меня. И она правильно предположила – это я была той Райли Макферсон, у которой в профиле стояла фотография радуги над маковым полем.
– Это я. Мне приходится быть незаметной в социальных сетях. Моя профессия – школьный психолог, и мне нужно, чтобы как можно меньше учеников, с кем я работаю, знали о моей личной жизни.
– Ты психолог! – всплеснула руками Лиза. – Это же замечательно, Райли!
Я подумала было рассказать ей, что это она вдохновила меня выбрать такую специальность – из-за ее самоубийства я захотела помогать детям – но решила не упоминать сейчас ни о чем трагическом.
– Мне нравится этим заниматься, – сказала я.
– Твой выбор о многом говорит, – промолвила Лиза. А наши глаза вели свой разговор – мы не могли наглядеться одна на другую. – О том, какой ты человек. Что у тебя глубоко в душе. Папа немного рассказал мне о Дэнни и о том, какой сложной была его жизнь, но он никогда ничего не рассказывал о тебе. Но зато я знаю, где ты живешь! – добавила она с улыбкой. – Я нашла твой адрес около года назад. Ты ведь живешь в Дархеме, да? – спросила она и с удивительной легкостью назвала мой домашний адрес.
Я кивнула. Некоторые мои ученики тоже смогли отыскать мой адрес. Сделать это было совсем не сложно. Но я не думала, что кто-то из них выучил его наизусть, и то, что она это сделала, было неоспоримым свидетельством того, что она про меня не забыла.
