В своем последнем имейле Кейти писала:
«Я только что беседовала с другими тренерами и владельцами о том, что у метода поз силы неограниченный потенциал. Я использую его уже несколько лет, и показатели у лошадей только улучшаются. Если темпы прогресса и меняются, то исключительно в сторону роста. Это благотворный заколдованный круг. Наши кони похожи на Бенджамина Баттона, который вместо того, чтобы стариться, молодел. Так что мы внедряем позы силы БЕЗ ОСТАНОВКИ!»
В каком-то смысле это свидетельство – самое убедительное: ведь вряд ли кто-нибудь объяснял Вафи и Драумюру, какие блага должна принести им поза силы[309]. Мы с Кейти обнаружили, что тренеры очень давно применяют в работе с конями позы силы – оказывается, уже больше двух тысяч лет!
«Если же приучить лошадь… голову держать вверх и шею изогнуть… если заставить коня принять такой вид, каким он сам наиболее гордится, то тогда и езда будет для него приятна, и он сам выглядит величественнее, грознее и красивее. [Вы получите] парадную лошадь, видную, с легкими движениями… она, считая себя свободной… от удовольствия принимает статность, держит высоко и легко голени и во всем подражает тому гордому виду, с которым подходит к другим лошадям».
Ксенофонт (430–354 до н.э.)[310]
Совсем недавно один человек поделился со мной своей историей, от которой я потеряла дар речи и прослезилась. Я только что закончила доклад, и несколько слушателей задержались в аудитории, чтобы поблагодарить меня, задать вопросы и т.д. Я заметила молодую женщину, которая терпеливо ждала поодаль. Я научилась обращать внимание на людей, которым нужно поговорить со мной наедине. У них в глазах особая настойчивость. В таких случаях я чувствую, что человек хочет поделиться чем-то очень личным, чем-то таким, о чем он не хочет говорить в присутствии посторонних.
С женщиной были две подруги – они осторожно касались ее плеч, что-то ей шептали, утешали и подбадривали. Когда она подошла ко мне, я увидела, что глаза у нее полны слез, и ей поначалу трудно было говорить. Воцарилось долгое молчание – это не было неловкой паузой, скорее мы обе в это время привыкали друг к другу. Готовились к встрече. Женщина овладела собой, набрала воздуху в грудь и сказала:
– Я пришла увидеть вас, потому что вы должны знать, что изменили мою жизнь.
То, что она рассказала мне в тот вечер, изменило и мою жизнь. Ее история – прекрасный пример того, как мы через свои тела подключаемся к своему подлинному лучшему «я», к запасам своей личной силы и используем их, чтобы присутствовать посреди всех жизненных испытаний, освобождая других, чтобы они тоже могли подлинно присутствовать. Эта женщина воспользовалась моими открытиями именно так, как я предполагала, – я надеялась, что люди будут пользоваться моими наработками, чтобы открыть свою личную силу, когда они слабы и стоят на одной из низших ступеней общества. Чтобы напитываться и напитывать силой и щедростью. Чтобы изменить свою жизнь. Чтобы найти счастье для себя и творить добро для других.
Я спросила у этой молодой женщины – ее звали Кристин – позволения поделиться ее историей с другими, и она сказала: «Я именно об этом и мечтала – чтобы другие поняли, что они не одни, и набрались храбрости сделать то же самое».
Мы провели в разговорах весь остаток дня. Вот что рассказала мне Кристин:
«Однажды мне взбрело в голову переехать в Южную Америку. Я вышла замуж очень рано, развелась к тридцати и поняла, что на этом этапе своей жизни хочу повидать мир. И вот я перебралась туда и вместе с несколькими друзьями нашла место для жилья – мы называли его “домом на дереве”. Он весь был сделан из дерева, взятого из других, старых построек. Он стоял на сваях, на свежем воздухе. Это было простое и прекрасное жилье».
Кристин устроилась работать в кафе по соседству.
«Поначалу все шло хорошо, но через пару недель [управляющий кафе] стал отпускать замечания по поводу моего тела. Про мою грудь и что мне охотней дают чаевые, потому что у меня такая грудь. И чем дальше, тем больше. Он все время что-нибудь такое говорил. Первое, что я ощутила, было разочарование: поначалу у меня сложилось совсем другое впечатление об этом человеке, ведь у него двое маленьких детей, он живет совсем рядом со мной, город тоже маленький и все всех знают. Потом я подумала, что это дело житейское и, может быть, не стоит обращать внимания на его слова. Я ведь в чужой стране. Мне было страшно, ведь человеку очень сильно хочется к чему-то принадлежать, а если тебя отвергают, начинаешь бояться. Когда переезжаешь в чужую страну и пытаешься там как-то прожить, покидаешь свою зону комфорта. У меня не было никакой защиты и утешения».
Изо дня в день преследования ужесточались.
«Я уговаривала себя, что я сильная, и терпела. Говорила себе, что “он просто идиот”. Но с каждым днем все становилось хуже. Наверно, тогда я этого даже не замечала, но изо дня в день я съеживалась все сильнее… И однажды он перестал называть меня по имени и называл только [очень плохим словом]. И с того дня он только так ко мне и обращался.
Я знаю, что так не должно быть, и мне было отвратительно его поведение, но иногда я сомневалась и спрашивала себя: “Может, это мелочи, а я зря придаю им значение?” Конечно, сейчас это звучит смешно».
Вскоре небольшая группа близких друзей и подруг пригласила Кристин на ужин. По ее словам, она чувствовала себя «такой съежившейся и сломленной, что чуть не отказалась от приглашения». Но все же пошла.
«Я думала, что не смогу рассказать друзьям, как позволила с собой обращаться, ведь мне будет слишком стыдно. Но потом стала думать о том, как начиналась моя жизнь, через что я прошла и кто я по своей сути… и решила рассказать им о том, что происходит. Они так поддержали меня – и мужчины, и женщины, что подтолкнули меня на решение. К тому времени я уже знала, что должна дать отпор управляющему – постоять за себя и за всех людей, которые подвергались такому обращению. И тех, кому такое грозило в будущем. Я должна была это сделать – для себя и для них.
За несколько месяцев до того подруга дала мне ссылку на ваш доклад, и он задел меня за живое. Я поняла, что мне пора воплотить ваш метод в жизнь. Я дала себе пару дней на размышления. Я решила прийти пораньше, до утреннего собрания сотрудников. Помню, как сидела в “доме на дереве” – редкий случай, когда я оказалась там одна. Я поставила послушать одну особенную песню и постаралась одеться так, чтобы поднять свой боевой дух… И потом, прямо в этом доме на сваях, я встала, чтобы сделаться прямой и высокой, и простояла так гораздо больше двух минут, потому что хотела, чтобы это ощущение со мной осталось! Потом я вышла из дома и пошла в город, и мне казалось, что с каждым шагом я становлюсь все выше и сильнее – я давно себя так не чувствовала. Я как будто воплощала свое собственное высшее “я”. Я думала: “Я должна ее воплотить, я должна это сделать, во-первых и в главных – для себя, а во-вторых, для всех остальных людей”. Конечно, и речи быть не могло, чтобы просто игнорировать управляющего или послать ему записку, что я увольняюсь. Я могла бы выйти из положения и другими способами, но решила постоять за себя – этот поступок поднимал меня на уровень моей личной силы…
