– Она забрала мой гонорар?
Пратт кивнул головой и улыбнулся.
– Весь целиком. Но как бы это получше выразиться… Деньги пошли на нужды закона.
– Что она сделал с моим гонораром?
– Она оплатила услуги своего адвоката.
Чем больше Кальвино смотрел на рыб Пратта с их толстыми причмокивающими губами, тем больше ему казалось, что они с ним разговаривают своими полными губами. Китайские карпы и золотые рыбки твердили одно слово: простофиля, простофиля, простофиля.
Дети бросили диск-«фрисби», и он упал в пруд. Пратт встал на колени и достал его. Потом оглянулся вокруг.
– Еще одно. Насчет оружия Филипа Ламонта. Мы провели серию тестов. Я сам стрелял из него. И не обнаружил никакой неисправности. Камера чистая, механизм в хорошем состоянии. Я стрелял больше двадцати раз в тире. Я проверил снайперскую винтовку. И то, и другое оружие должно было сработать. И дало осечку.
Он бросил «фрисби» обратно детям, и те со смехом подпрыгнули вверх. Сучин, на полголовы выше ростом, поймал диск и побежал, преследуемый двумя девочками.
– Я знаю, что ты хочешь сказать. Читай Шекспира, – сказал Кальвино.
Пратт пожал плечами и сделал глоток из своего бокала. Он знал, что Винсент иногда нелогично смотрит на большинство очевидных связей, существующих между людьми.
– Так что ты хочешь сказать? Некий дух или призрак вложил свой палец в дуло пистолета Ламонта? Пи пришел ко мне на помощь, потому что Кико сделала небольшое пожертвование, и этот дух сказал: «Да, надо будет забронировать немного времени для шоу Вини»?
– Читай Шекспира. – Пратт рассмеялся, зная, чего ждать от Кальвино. И он не разочаровался.
– Я тебе говорил, что ты так скажешь. Эй, я родом из Бруклина. Никто не читает Шекспира, и никто не верит в духов…
Кальвино замолчал и стал смотреть на «фрисби», летящий высоко над его головой. Тот завис на мгновение, вращаясь, потом исчез за стеной участка, а дети побежали дальше, круг за кругом по лужайке, хохоча и слабея от этого хохота. Надвигались тучи, быстро катясь по небу с запада. Тучи были такого же цвета, как дым от мертвецов. А дети продолжали смеяться и гоняться друг за другом, описывая круги, как будто никогда не будет ни дождя, ни грома.
* * *
– Кхан Уини, – услышал Кальвино свое имя в бесформенной пустоте глубокого сна. – Кхан Уини, вы вставай. Вам звонить телефон.
Примерно через месяц после того, как состоялся последний разговор Нары и Ламонта с небом Бангкока, Кальвино выполнил два мелких поручения от местной юридической фирмы. Он выследил пару китайских видеопиратов – и подарил Пратту десять копий «Полуночной жары». Когда Винсент услышал свое имя, во сне его позвал представитель той юридической фирмы; ему снилось, что ему поручили еще одно дело. Он открыл один глаз и посмотрел на часы. Было семь часов утра. Юристы в Таиланде не начинают работать так рано. Миссис Джэмтонг принесла телефонный аппарат, за ней тянулся спутанный и завязанный в узлы десятиметровый провод. Кальвино прижал трубку к уху. Звонила его бывшая жена с требованием денег. Миссис Джэмтонг с удовольствием ответила на звонок.
– Чертова задница, – произнес знакомый женский голос. Он сразу же понял, что звонят из Нью-Йорка. – Твоя дочь выплакала все глаза, потому что ты ей не писал. Что ты за отец? Тебе наплевать на твою собственную плоть и кровь? Тебе от жизни ничего не нужно, только болтаться в вонючем Таиланде, чтобы иметь возможность пить и развратничать. Кусок тропического дерьма. С меня хватит. Больше не пиши Мелоди. Да, так будет лучше. Ей не нужен отец, который забывает о ней. Ты считаешь, что достаточно посылать этот чертов чек? Ну, так у меня для тебя есть новости, Вини. Ты ни к черту не годишься как отец. Ты меня слышишь? Скажи что-нибудь, Вини. Будь ты проклят. Поговори со мной. У тебя сейчас в постели шлюха. Поэтому ты мне не отвечаешь, да?
Кальвино посмотрел на Кико, лежащую на боку. По ее дыханию он понял, что она не спит.
– Сделайте два кренделя с мягким сыром, – велел Кальвино, кладя трубку на рычаг так, словно она была отравлена.
– Это твоя бывшая жена, – сказала Кико.
– Она считает, что мне не хватает политкорректности, поэтому я дурно влияю на дочь, – ответил Винсент. – Она считает меня немного помешанным. Может, мне следовало рассказать ей о прошлой ночи… Безумен ли я? Я нес целую охапку деревянных слонов размером с пуделя к святилищу Эраван в качестве подношения мирским богам. Потому что Кико заключила договор с духом, который там обитает, чтобы он меня защищал.
Кико ногами сбросила с себя простыню и перевернулась на спину, обнаженная. Заложила руки за голову, выгнула дугой спину. Уставилась в потолок, с ее губ медленно исчезала улыбка. Слышалось только гудение кондиционера в окне над кроватью. Закон вероятности Кальвино гласил, что Кико думает о том, подходящий ли сейчас момент, чтобы сообщить ему о своем решении принять работу на Золотом Берегу в Австралии. Это висело в воздухе. Он придвинулся ближе и провел языком по ее соску.
– Мани сказала мне, что из Эравана забрали около пяти тысяч долларов, – сказала Кико, по-прежнему глядя в потолок, ее сосок стал твердым у него во рту. Он приподнялся, опираясь на руки, и склонился над ней.
– Из четырех миллионов. Мотыльки едят стодолларовые купюры, как конфеты.
Закон вероятности Кальвино начинал разваливаться.
Кико обвила руками его шею, приподнялась и поцеловала.
– Пратт все ей рассказывает. Она сказала, что Пратт устроил так, чтобы ты мог уйти с ними. И что никто об этом не узнает.
На слове «узнает» ее голос взлетел вверх на октаву, потому что Кальвино вошел в нее. Кико закрыла глаза и застонала, чувствуя его тело на себе. Нежное, осторожное движение, похожее на дождь. Он был глубоко внутри нее, смыкаясь и размыкаясь с нею, его сознание отключалось. Она обвила его руками и сжала. Ее груди у его груди были твердыми и влажными. Из ее горла вырвался беспомощный, непроизвольный стон. Глаза на мгновение открылись, потом закрылись. Губа раздвинулись, тело погрузилось в его тело, бедра прижимались к его бедрам, и они вместе переступили порог и оставались там, пока не прекратилась сильная дрожь, и тишину нарушало только их дыхание.
Кико открыла глаза и улыбнулась, покачала головой и погладила его по затылку. Разговор вернулся к прежней теме.
– Почему ты их не взял?
Кальвино перекатился на бок, нагнулся к ней и поцеловал кончик ее носа.
– Ты не юрист.
– Ты тоже. Теперь.
– Но как бывший юрист я знаю, что налоги на пять тысяч долларов ужасны. Лучше я скормлю их птицам.
– Мани говорила, что ты скажешь что-то в этом роде.
Он пожал плечами, играя ее грудями.
– Девушки болтают.
– Женщины. Не девушки. И дело не в этом. Я рассказала ей о работе в Австралии. И о большой зарплате. Я сказала, что только глупец отказался бы от нее. И знаешь, что ответила Мани?
