Я методично просмотрела остальные фильмы Тони, выстраивая концепции постеров и сочиняя подписи. На все ушло четыре дня, после чего я встретилась с Джеймсом, и мы обсудили одиннадцать макетов. Он обещал управиться с ними как можно быстрее и отдал мне готовые постеры к «Усладе губ». Они завораживали, несмотря на то что были не отпечатаны типографским способом, а размножены на «Кинко».
Собравшись написать Мэтту отчет о проделанной работе, я с удивлением обнаружила электронное письмо от Вивьен. Я прочла его дважды, не веря глазам. Представьте себе — это были извинения.
Я хочу извиниться перед Вами за недостойное обращение с моей стороны. Несмотря на то что нам приходится работать в исключительно нервной обстановке, это ни в коей мере не оправдывает моего дурного поведения. Мне остается надеяться, что в дальнейшем Вы позволите мне общаться с Вами с подобающим уважением и любезностью.
Искренне Ваша,
Вивьен Генри.
Я схватила трубку и набрала номер Кларка.
— Что, черт возьми, случилось с Вивьен? Я только что получила от нее совершенно невероятные сердечные извинения.
— Лучше спроси, кто взломал ее почтовый ящик, — ответил Кларк. — Такие письма получили все, включая Фила и Тони, а Вивьен в полной прострации. Она говорит, что никому не писала. Хуже всего то, что половина компании пишет ответы: они, мол, рады ее простить и все забыть.
Тут я расслышала звонкий голос Вивьен:
— Они с ума сошли — решили, будто я перед ними извиняюсь. С какой стати? За что? Им кажется, я им что-то должна? Я выясню, кто это сделал…
Снова заговорил Кларк, и мне не удалось дослушать до конца.
— Забавно, — сказал Кларк, — но в то же время и жутковато. Если послала не она, то кто?
Я положила трубку и попыталась составить список возможных подозреваемых, но было невозможно представить себе, кто мог на такое решиться.
Я отправилась к Кенни и Черил показать постеры к «Усладе губ». Они обсуждали письмо Вивьен.
— Может быть, она умерла, а потом ожила? — предполагал Кенни, когда я вошла в офис. — Опыт переживания смерти — это единственное объяснение ее поведения.
Я решила: пускай фантазирует. Показав постеры, я сказала им, что все остальные будут готовы через несколько дней.
И Кенни, и Черил выглядели отрешенными, даже безразличными. Сначала я приписала это отсутствию Мэтта, так как он часто выступал в роли буфера между ними и близнецами. Без него неистовство Уоксманов обрушивалось на них во всей полноте; в настоящее время оно подстегивалось по-прежнему невысокими показателями «Полисвилля» и кампанией за выдвижение «Молочника», накал которой вернулся к предрождественскому уровню. Радовало, что был наконец-то готов хотя бы макет для «86» — спасибо «Фотошопу», при помощи которого шею Фрэнки удалось укоротить настолько, что его подборок лишь самую малость возвышался над грудной клеткой. Взглянув на маленькую голову Гарри, сплющенное лицо Тамары и приплюснутого Фрэнки, Бри сообразила, что только она одна осталась нормальной, а потому и одобрила постер без всяких пререканий.
Но даже при этом я чувствовала, что интерес Черил и Кенни ко мне угас: теперь, когда мое первое задание близилось к завершению, они, похоже, просто не знали, что делать со мной дальше. При нашем последнем разговоре Черил просила напомнить ей добавить меня в список рассылок о времени предстоящих совещаний. Я пару раз заикнулась об этом — и все без толку.
Я оставила Мэтту еще одно сообщение насчет контракта, так как Эллен отказалась от дальнейшей борьбы. Все, что я хотела, — переговорить с Мэттом до подписания и поделиться сомнениями. Джеральдина звонила мне уже по три раза на дню и сдержала свою угрозу: я не получила чека. В связях с общественностью я всегда пребывала в осаде, а здесь я чувствовала себя невидимкой. Если бы я заперла свою новую дверь, заметили бы Черил и Кенни мое отсутствие?
ПОСЛЕДНИЙ КИНОСЕАНС
Отдел маркетинга относится к отделу связей с общественностью так же, как психиатрия относится к психологии. Я улыбнулась, довольная, что смогла придумать такую хорошую аналогию. Я изучала баллы, набранные «Полисвиллем» на последнем просмотре. Несколько исправлений, внесенных умелой редакторской рукой, повысили процент сказавших «Я посоветую другу посмотреть этот фильм» с семидесяти двух, достигнутых неделю назад после показа, где присутствовала я, до восьмидесяти. Я знала, что Фил будет доволен, — особенно после того, как увидела в мусорной корзине записку, из которой явствовало, что все эти изменения придуманы им самим. Документ, который я сейчас держала в руках, был оставлен кем-то на копировальном аппарате: мои новые коллеги по-прежнему не делились со мной информацией, и мне приходилось полагаться на свои методы сбора сведений о происходящем в отделе.
Вспоминая ухищрения, к которым мы прибегали в связях с общественностью, пытаясь вычислить количество звездочек, которое обозреватель приписал бы фильму, случись его газете судить и оценивать или обсуждать, улучшит или ухудшит кассовые сборы предоставление «внутреннего доступа» к премьере, я понимала, что маркетинг — наука трудная. Это было так же ясно, как разница между теми моими знакомыми по колледжу, что занялись социологией, и теми, кто выбрал прикладную математику. Можно часами гадать и теоретизировать, а можно подтвердить лишь один, единственно правильный, ответ. Мысль об этом мне нравилась, хотя казалось, что мое собственное образование, больше связанное с социологией политики, не имело никакого отношения к состоявшемуся продвижению по карьерной лестнице «Глориос». Но вдруг случится маловероятное и Филу или Тони придется искать какую-нибудь поправку к конституции, — они всегда смогут рассчитывать на меня.
Приятно было видеть, что «Полисвилль» набирает очки — о нем уже столько раз писали в газетах и журналах, что оплошать было никак нельзя. «Услада губ» интересовала «Глориос» куда меньше. Макет был готов, и мне оставалось лишь выяснить дату выхода фильма, а также названия кинотеатров, где и когда он пойдет, чтобы подготовить официальное письмо для Ребы Коронис.
Это была стандартная процедура перед выходом картины на экран. Если взять, к примеру, «86», то и режиссеры, и актеры, и все их представители уже давно получили постеры, и эти постеры разослали по многим и многим кинотеатрам, где пройдут премьерные показы фильма, — они исчислялись тысячами. «Усладу губ» покажут всего в двух кинотеатрах, в Нью-Йорке и Лос-Анджелесе, но все-таки я должна была точно знать, в каких именно. Я не была знакома с Ребой, но тем не менее пребывала в уверенности, что ей захочется сообщить друзьям и близким, где и когда те смогут посмотреть фильм, снятый ею семь лет назад. Однако Кенни неизменно отмахивался, когда я пыталась навести справки.
— Да что ты так зациклилась на этом дурацком фильме? — восклицал он нетерпеливо. — Он выйдет и сгинет через неделю — какая разница, где он провалится?
Я дважды написала Мэтту, но ответа не получила. Где же он был? Я хотела поговорить с ним насчет контракта.
