— Ты раньше не жаловалась на вкус этого лекарства, — заметил Тео. Не так давно он догадался, что она не принимает прописанный им дигиталис. При этом сердце у нее билось нормально.
Нелли уже раньше развязала ленты ночной сорочки на горле Изетты, чтобы ей было легче дышать. Тео приложил стетоскоп к ее груди. Он молил Бога, чтобы услышать такое же ровное сердцебиение, какое бывало у Изетты всякий раз, когда его срочно вызывали к ней. Однако на сей раз с первой же минуты понял, что с сердцем не все в порядке, и положение серьезное.
В течение всех прошедших недель, когда она жаловалась на боль в груди, слабость и частое дыхание, он не обнаруживал ни одного симптома, подтверждающего ее жалобы. А сейчас Тео был потрясен; сняв стетоскоп, он нахмурился. Даже у врачей нет иммунитета против страха смерти.
— Это уже что-то серьезное, правда? — спросила Изетта.
Впервые в жизни Тео увидел страх на ее лице. Тот же страх, что сжал его собственное сердце. Ему как врачу часто приходилось утаивать плохие новости. Но это была его Изетта, и скрыть от нее свои чувства было гораздо труднее.
— Может оказаться серьезным, — уклончиво ответил Тео и продолжил осмотр.
— О, Тео, — снова схватила она его за руку. — Это уже было по-настоящему, да? В какой-то момент я подумала: все, конец, я с тобой больше не увижусь и не смогу поговорить. Сейчас я поняла, какая же я была дурочка.
— Ерунда. Никакая ты не дурочка, — сказал Тео, засовывая стетоскоп в сумку. — Любой человек испытал бы ужас, если бы к нему ночью явилось привидение.
— Нет, я не это имела в виду, — отмахнулась от его слов Изетта. — Хотя должна признать, Артур с Винсентом сумели меня провести. Я поверила, что это папа, и еще подумала: ему надо было раньше явиться. Я давно хотела все ему высказать с глазу на глаз.
Тео похлопал по ее руке.
— Ладно, ладно, не вспоминай об этом, дорогая. Что было, то прошло.
— Нет. Я так не хочу, — настаивала она на своем, пытаясь даже приподняться с постели.
Тео быстро опустил подушку и, взяв ее за плечи, снова уложил.
— Лежи спокойно, Иззи.
Она его послушалась, и ему стало легче. Но молчать все же не захотела, словно боясь, что ей не хватит времени выговорить все, что накопилось в ней.
— Помнишь тот день, Тео, когда мы пришли к отцу просить благословения?
— Сейчас не время это обсуждать, — хмуро произнес Тео, и его собственное сердце болезненно сжалось.
Он уже давно пытался вычеркнуть из памяти тот день. Но помнил все прекрасно: как они предстали перед Томасом Стерлингом в гостиной. Тео в тот день надел лучший костюм из великолепной дорогой ткани, который ему сшили в Новом Орлеане. У него не было тогда никаких иллюзий, что он сделается богатым человеком, но перспективы стать хорошим врачом были абсолютно реальными. Иначе он никогда бы не решился сделать Изетте предложение. Иззи была не из тех, кто согласился бы выйти замуж за человека без перспективы. Он уже тогда знал, что у нее твердый характер и большая сила воли. По крайней мере, верил в это до того момента, пока они вместе не встали перед Томасом Стерлингом.
Тео не хотел возвращаться к событиям того дня, тем более, сейчас. А уж Изетте в ее состоянии и подавно не следовало даже вспоминать о нем.
— Я вижу по твоему лицу, что ты все помнишь, — заметила она, пристально вглядываясь в его глаза.
Тео отпустил ее руки и потянулся к своей докторской сумке. Он долго копался в ней, ища повод сменить тему разговора. Но при этом где-то в глубине его души зашевелилось и стало набирать силу возмущение, даже гнев. Изетта дотронулась до его руки.
— В тот день я предала тебя, Тео. И себя тоже. Я приняла сторону отца. Послушалась этого самонадеянного эгоиста, который вообще не знал, что значит — быть счастливым. Его единственной радостью было чувствовать свою власть над всеми вокруг. Как я потом жалела об этом!
— Да брось ты расстраивать себя, Иззи, — покачал головой Тео. Он так хотел начисто выбросить из головы ту сцену. — Тебе это только во вред.
— Нет, это надо было сказать, — настаивала Изетта, снова хватаясь за его руку. — Я хочу, чтобы ты понял, Тео. Все мы, папины дочери, позволили ему управлять нашей жизнью. Он выгнал из дома Розалию и отказался признать своего первого внука. Своей предсмертной волей он приковал меня к Роузвуду, а Вэрину убедил, что ни один мужчина не захочет взять ее в жены. Ну, а верность Мирабелы он купил обещанием оставить Роузвуд в наследство ее сыну. Как же мы все страдали от его действий!
Она пристроилась повыше на подушке и, хотя была крайне измучена, продолжала с удивительной силой цепляться за Тео.
— Твой отец, Иззи, многих людей заставил страдать, — сказал Тео. — Не позволяй ему продолжать это делать уже из могилы.
— Именно этого я и добиваюсь, — согласилась с ним Изетта, пытаясь снова приподняться и сесть. В глазах ее загорелся огонь решимости. — Конечно, Розалии уже не поможешь. Вэрина так до конца и будет верить, что никому не нужна, и смысл ее жизни — розовый сад. Мирабела исполнила волю отца и в результате умерла. Я одна имею возможность все изменить.
— Но нынче нет никакой необходимости что-либо менять, — возразил Тео. «Не было ли у Изетты, помимо сердечного приступа, чего-то вроде апоплексии?» — подумал он. Слишком уж захвачена она этой стародавней историей, как навязчивой идеей. Он погладил ей руку.
— Тебе сейчас больше всего нужен отдых.
— Но я теперь все так ясно вижу. И открыл мне глаза Артур, вырядившись привидением.
— Что именно ты ясно видишь? — спросил все-таки Тео, хотя немного боялся задавать этот вопрос.
Изетта сжала ему руку чуть ли не до боли и посмотрела на него пристальным взглядом своих синих глаз:
— Ты женишься на мне, Тео?
Тео замигал от неожиданности. После долгих лет бесплодных ухаживаний за Изеттой, вопреки воле Томаса Стерлинга, уже после того, как старик фактически выгнал его из дома за то, что он осмелился просить руки его дочери, нынешняя просьба Изетты выглядела просто невероятной. В нем снова зашевелилось нечто похожее на то, давнее негодование. Как она смеет просить об этом сейчас?
— Тебе надо отдохнуть, Изетта. Сейчас не время строить подобные планы на будущее. Ты просто под влиянием шока.
— А когда придет это время? — возразила Изетта, вцепившись в его руку. — Не отвергай меня, Тео. Может, я и не заслуживаю твоей любви после всего, что я сделала, но не отворачивайся от меня. Я не успокоюсь, пока ты не ответишь мне.
Тео с изумлением смотрел на нее, не веря своим ушам. Столько лет прошло после той сцены с ее отцом, и за все эти годы она не предлагала ему ничего, кроме дружбы. Выплыла старая боль, и Тео хмуро взглянул на Изетту. Он тогда чуть ли не насовсем покинул Луизиану, хотел убраться подальше, где бы злость и унижение перестали терзать его. В то время ему трудно было представить себе, что он сможет вынести такую жизнь: вновь и вновь встречая Изетту, знать, что им никогда не быть вместе. Но прошли годы, они остались друзьями, и их дружба, пусть не роман, к чему-то его обязывала. В конце концов, он стал довольствоваться своими врачебными, а порой и светскими визитами в Роузвуд. А теперь вдруг Изетта просит жениться на ней! Изетта погладила его по лицу, уводя от мрачных воспоминаний. Она ласкала его щеку морщинистой рукой, которую он помнил такой гладкой и нежной.
