Слезы ослепили ее, и она, резко повернув колеса кресла, покатила к спальному мешку, который приготовил для нее Грейди.
Весь лагерь уже давно спал, а Алекс по-прежнему лежала без сна, глядя на человека, который сидел все на том же месте, там, где она его оставила. Она молилась Богу, просила сделать так, чтобы Джон ушел, чтобы, проснувшись на рассвете, она его не увидела.
Но Джон не ушел. После завтрака он забрался в повозку и сел рядом с Алекс. Дотронулся до ее руки и улыбнулся.
— Как можно чувствовать себя одновременно такой счастливой… и такой несчастной? — прошептала она.
— Ты меня удивляешь, — сказала Фредди, оседлав Уокера. Подтянув подпругу, она добавила: — Тебе бы радоваться, что мы больше не глотаем пыль в хвосте, но у тебя такой несчастный вид, будто на нас все беды разом свалились.
Лес закрыла глаза и прижалась лбом к теплому боку Крокуса.
— Прости, что я накричала на тебя вчера. Я, наверное, просто устала.
Каждый вечер ей доставалось от Уорда за то, что она не теряет быков. И только Господь, которому Лес неустанно молилась, спас ее вчера от искушения. Бык-первогодок попытался убежать, и она хотела позволить ему уйти, чтобы хоть на время избавиться от побоев ненавистного жениха. Но в последний момент Лес вспомнила, что предает сестер, и устыдилась, вернула быка в стадо.
Фредди сунула ногу в стремя и легко вскочила в седло. Уокер подался назад, встал на дыбы и понесся прочь от табуна, делая все, чтобы скинуть всадницу в грязь. Когда она приблизилась к Лес, щеки ее горели, на губах играла улыбка; по всему было видно, что она ужасно рада своей победе — ведь ей удалось удержаться в седле.
— Ты знаешь, я долго думала… — сказала Фредди, внимательно глядя на сестру. — Думала, говорить тебе или нет… Мне казалось, что ты и без меня догадываешься кое о чем. Но если нет, кому, как не мне, раскрыть тебе глаза.
— Думала о чем? Это как-то связано с Уордом? — в испуге спросила Лес.
— Я все наблюдаю, как Лутер смотрит на тебя, Лес. И знаешь, мне кажется, он всегда так на тебя смотрел. Лутер любит тебя, и я подозреваю, что любит уже давно. Ты знала об этом?
— Лутер?! — Лес во все глаза смотрела на сестру. — О Господи!
Лес прикрыла губы ладонью. Теперь она поняла! Какой ужас! Та юная леди, которая сочла Лутера слишком скучным и слишком старым, юная леди, которая выбрала другого… она и была той юной леди!
И вдруг нахлынули воспоминания. Лутер дарит ей цветы. Лутер приносит ей книгу из своей библиотеки и краснеет от удовольствия, когда она говорит, что книга ей понравилась. Лутер печальным и ласковым взглядом провожает ее, когда она кружится в танце с молодым скотоводом — сыном владельца соседнего ранчо. А вот он внезапно краснеет, случайно коснувшись ее руки. И начинает запинаться, когда она смотрит на него.
Лес обняла Крокуса, почти повисла на нем. Как же она не догадалась?
Все потому, отвечала она себе, глядя в землю, что никогда не надеялась, даже представить не могла, что такой человек, как Лутер, мог бы заинтересоваться ею. Она сама заставляла себя смотреть на него только как на друга отца, как на отцовского партнера по бизнесу. И не посмела увидеть в нем своего возможного избранника. Когда отец женился на Лоле, она обратила свой взгляд на мужчин помоложе, и Лутер остался в стороне.
А теперь было уже слишком поздно.
Лес подняла голову и посмотрела в сторону лагеря наблюдателей. Возле костра стояли Лутер и Уорд, но сейчас она видела только Лутера.
Лутер был выше Уорда и на десять лет старше. Он никогда не расталкивал окружающих локтями, стремясь пробиться вперед, наоборот, скромно оставался в тени. И не хвастался, не выставлял напоказ свои достоинства, хотя был прекрасным юристом. И еще он был добрым и тактичным, справедливым и мудрым. Его уважали все, кто знал его. Лес привыкла считать его слишком уж застенчивым, но она ошибалась.
Именно Лутер заступился за нее и разбил Уорду губу в ту ночь, когда он ударил ее у всех на глазах. И Лутер несколько раз осаживал Дэла.
И вдруг Лес вспомнила Принца Очарование, вошедшего к ней в палатку. Принца, который держал ее за руку и шептал слова, которые она хотела услышать. Теперь Лес уже не знала, было ли это во сне или наяву.
Отчаяние окутало ее черной удушающей тучей. Давясь слезами, Лес направилась к стаду.
Оказывается, приглядывать за животными с фланга гораздо проще, чем с хвоста, думала Фредди, наслаждаясь чудесным утром. Заметив, как Чарли и Пич сражаются с Маусом и Брауни, стараясь заставить быков идти вровень со стадом, она громко расхохоталась. Все было бы хорошо, но ей не хватало Лес. Если не считать встреч с Дэлом, когда он объезжал стадо, ей приходилось весь день проводить в одиночестве.
Не стоило вспоминать про Дэла… Сразу же испортилось настроение. Но с этим ничего не поделаешь: как ни старалась Фредди взять себя в руки, мысли о Фриско не покидали ее весь день. Она обижалась на него за то, что он ни разу ни словом не обмолвился о той волшебной ночи в Форт-Уэрте. Словно между ними ничего не произошло.
Он скакал впереди. Она видела его прямую спину. Фриско без труда можно было узнать по росту и по шляпе, сдвинутой на затылок.
В который раз она попыталась найти ответ на мучивший ее вопрос: почему Дэл избегает ее? Он знал, что в гостиницу она пошла все-таки по своей воле, следовательно, мог не без оснований полагать, что она сама хотела, чтобы все так и кончилось. А он лишь сделал то, что должен был сделать: доказал ей, что близость с мужчиной — это нечто большее, чем ей представлялось после первого неудачного опыта. Доказал — и на этом решил поставить точку.
С другой стороны, он должен был знать: ночь в Форт-Уэрте стала самым волнующим событием в ее жизни. Он должен был понимать: теперь ей вновь захочется пережить все то, что испытала той ночью. Он не мог не видеть, что ее тянуло к нему.
Впрочем, Дэл мог рассуждать и по-другому. Как знать, быть может, мысленно он уже находился в будущем. Возможно, он уже видел себя в Монтане и представлял, как она садится в поезд, чтобы уехать в Сан-Франциско. Их жизненные дороги разойдутся в Абилине, и в будущем им не дано пересечься.
Итак, после Абилина — никаких перспектив. Их связывает лишь этот перегон, вернее, остаток пути. Но ни одна порядочная женщина не отважится на связь с мужчиной, зная, что все очень скоро закончится. А ведь она, Фредди, — дочь Рорка и, следовательно, порядочная женщина. Все так, но эта порядочная женщина сгорала от желания. Как быть: оставаться порядочной и страдать сейчас — или наплевать на условности и обречь себя на страдания в будущем? Задача не из легких.
Глядя на облако пыли — здесь ее было, конечно, меньше, чем в хвосте, но все же хватало, — Фредди вспоминала его мускулистое тело, его горячие губы, тепло его сильных рук…
— Прекрати, — пробормотала она.
Далеко впереди виднелись полевая кухня и повозки наблюдателей. Еще дальше в прерии она увидела Алекс, собирающую коровьи лепешки. Очевидно, Алекс забралась так далеко, потому что идущие впереди погонщики уже собрали все, что было поблизости.
