— Если животное такого размера окажется в районе транспортных путей, особенно на Базовой, могут возникнуть проблемы.
— О да. Но эти существа — я называю их транспортерами — обычно достаточно умны и держатся подальше от Базовой. Несколько я понимаю, Второе Лицо заблудилось — оно подошло слишком близко к Базовой, может быть, даже побывало на ней. И сейчас оно пытается добраться до места, которое я перевожу как «убежище». Что любопытно, оно находится вблизи залива Пьюджет. Когда мы улетим отсюда, я оставлю здесь свою копию, чтобы направить Второе Лицо в безопасное место. Большинство ее сородичей, например Первое Лицо Единственное Число, обычно обитают гораздо дальше от Базовой Земли. Не исключаю, что там своего рода центр Долгой Земли…
— В отчетах о существе, которое исследователи с «Марка Твена» — то есть, видимо, вы — назвали Первым Лицом Единственным Числом, говорится, что оно бороздит Долгую Землю, совершая нечто вроде проверки. Критический анализ, так сказать.
— Во всяком случае, неплохая версия. Есть разные виды этих существ, хотя и не такие огромные и устрашающие, как Первое Лицо Единственное Число. Кстати, не у всех есть панцирь, похожий на раковину. Сами по себе они — организмы-колонии, как свидетельствуют моряки с военных португальских судов, но они растут и увеличиваются, собирая образчики на море и на суше. Одни, как вы видите, принимают пассажиров, другие их ассимилируют, как делает Первое Лицо. До некоторой степени они разумны. Разумеется, разум предполагает цель.
— Какую?
Лобсанг пожал плечами — капельку неестественно.
— Быть может, они коллекционеры. Современные Дарвины, которые собирают интересные образцы. Для чего? В научных целях? Чтобы населить какой-то гигантский зоопарк? Просто из эстетических потребностей? Вы увидите, что большинство животных здесь примерно одного веса и размера — нет синих китов и почти нет мышей и крыс. Как будто их намеренно отбирают. Но, возможно, я вижу слишком узко. Мне показалось, что единственной целью Первого Лица Единственного Числа было учиться и расти — и эту цель разделяют все мыслящие существа. Но, допустим, она — исключение…
Вне зависимости от цели, островитяне явно считали сделку выгодной, насколько понимал Нельсон. Если верить Лобсангу, живой дом заботился о них, даже когда считал необходимым погрузиться: тогда он впускал своих пассажиров, людей и животных, в полные воздуха камеры внутри панциря.
— Впрочем, он погружается редко, — сказал Лобсанг. — Вредно для растительности, не говоря уже о верхнем слое почвы. Похоже на бесконечный круиз, правда?
— Хм, «Титаник» без айсберга.
— Приятная компания, много еды, время от времени лакомство в виде устриц или случайного тюленя — кстати, дельфинов они не едят, Нельсон. И много секса.
Нельсон и сам об этом догадался по пристальному вниманию, которое обращали на него молодые женщины.
— А как же люди?
— Нельсон, в страдающих перенаселенных мирах миллиарды сочли бы благословением оказаться на этом живом острове.
Нельсон фыркнул.
Лобсанг пристально взглянул на него.
— Кажется, вам что-то не нравится. Дорогой мой Нельсон, я вижу это в вашем взгляде и выражении лица. Вы, мой друг, пуританин, и то, что вы видите, вселяет в вас ужас. По-вашему, люди не могут так жить — недостаток борьбы за существование кажется вам отвратительным, правда? В том-то, подозреваю, и кроется корень вашего подозрительного отношения к Долгой Земле. На ней слишком легко живется. Вы считаете, что человечество всегда должно устремлять взгляд к звездам, бороться, учиться, расти, совершенствоваться, бросать вызов бесконечному…
Нельсон посмотрел на Лобсанга, который оставался бесстрастным, с небольшим лишь намеком на юмор. Где начинался человек и заканчивался компьютер?
— Вы чертовски проницательны.
— Я принимаю это как комплимент.
60
Они несколько дней провели на живом острове.
Это было довольно приятно, хотя у Нельсона никак не получалось расслабиться в окружении лотофагов — возможно, Лобсанг не ошибся, сказав, что у него душа пуританина. Невинность пассажиров Второго Лица пробуждала в Нельсоне то ли учителя, то ли пастыря.
Островитянам не хватало сырья, но у них был некоторый запас кусочков кремня, обсидиана, металла, явно доставшихся от предков — жертв кораблекрушения. Они обращались с камушками и железками как с игрушками, амулетами, украшениями. Поэтому, принеся кое-что с твена, Нельсон научил их базовой металлообработке. В том числе как тянуть проволоку, чтобы пополнить скудный запас рыболовных крючков. Он даже оставил инструкции по сборке детекторного приемника, в надежде, что однажды они воспользуются ею и выйдут на связь с другими людьми, которых занесет в этот мир.
Островитяне кивали, улыбались, аплодировали, когда Нельсон собирал замысловатые детали, а оставшимися кусочками проволоки украшали волосы.
Некоторое время Нельсон посвятил прогулкам в джунглях, как он их называл, — небольшому лесу на краю панциря. Лес пышно рос, несмотря на периодические погружения, и представлял собой эклектическую смесь растений, от папоротников до эвкалиптов, которая больше напоминала ботаническую коллекцию, чем нечто естественное. Многие растения Нельсон просто не узнавал. А что касается животных, Лобсанг не ошибся — примитивный отбор действительно шел в зависимости от размера и массы тела. Здешние слоны напоминали мамонтов с загнутыми бивнями и косматой оранжево-бурой шерстью, но они были карликами, не выше пони, и очень робкими.
Нельсону пришел в голову еще один вопрос: сколько лет Второму Лицу? Как долго это существо плавало по морям Долгой Земли? Как знать — не нашел бы он, покопавшись в лесу или спустившись в камеры под панцирем, скелеты доисторических животных, например стегозавра?
Но даже Лобсанг не мог ответить на этот вопрос.
На четвертый день, когда Нельсон бродил по джунглям, углубившись в собственные мысли, его догнала Касси — женщина с алым цветком в волосах. Именно она попросила табачку, когда он прибыл.
Он уже знал, чего Касси хочет. Нельсон пытался избегать ее взгляда, но под шепот моря она загнала его в угол.
— Мистер Лобсанг говорит, вы грустите. Вам не хватает любви…
Эти слова повисли в воздухе, и Нельсон буквально услышал грохот, с которым столкнулись две системы ценностей у него в голове. Да, он действительно был пуританином; всякий мальчик, воспитанный матерью Нельсона, с ее представлениями о Боге, вырос бы именно таким. Он общался с женщинами, некогда даже завел подружку, с которой они достигли «взаимопонимания», как говорили в те времена, но…
Но островитяне жили иначе. Нельсон видел здесь признаки устойчивых отношений, похожих на брак, но среди молодежи нравы были вольные. В конце концов, все друг друга знали — совсем как в приходе Святого Иоанна на Водах — и проявляли снисходительность, оберегая свой мирок.
