— Да, — кивнул ростовщик. — Я не слишком ему доверял, поэтому камень не отдал, а спрятал у индейцев. Но я — дурак! — сказал ему об этом.
Брамс горько всхлипнул. Дальше, в общем, и рассказывать было нечего. Все и так было ясно. Испанские солдаты разнесли в пыль все окрестные деревушки, а ценный трофей прибрал к рукам главнокомандующий силами Каракаса, он же его губернатор. После чего, понятное дело, дон Луис утратил к Брамсу всякий интерес. Более того, перестал выгораживать ростовщика перед инквизиторами, а те ведь давно и с интересом присматривались к его предприятию. Ростовщик, конечно, попытался вернуть алмаз, задействовав все свои сомнительные связи, но губернатор его вновь переиграл.
— Ага! — воскликнула, прервав его сетования, Диана. — А вот и я. В смысле, моя бумага. Ты, Брамс, как хочешь, а я дохлому дьяволу служить не согласна.
Девушка небрежно отложила оставшуюся стопку. Ее рука змеёй скользнула по столу, придвинув нужную бумагу к самому носу ростовщика. Брамс поник как раз до уровня крышки стола, но, едва увидев договор, отпрянул настолько далеко, насколько вообще позволило кресло. Чуть не перевернул его, но Эспада удержал за спинку.
— Давай-ка рассчитаемся, — сказала Диана. — Падре, позвольте кошелек.
Брамс так вздрогнул, словно подпрыгнул. В воздухе отчетливо запахло серой.
Диана побледнела. Падре торопливо осенил себя и других крестным знамением. У дона Себастьяна рефлекс сработал раньше, чем разум.
— Сера! — крикнул он. — Закрыть лица! Все на выход!
И, перемахнув через стол, рванулся к двери. Диана, взвизгнув, в последний момент поймала его за рукав.
— Стой! Там дьявол!
— Дьявол был бы уже тут, — быстро ответил Эспада. — За мной. Закрой лицо.
Входная дверь была чуть приоткрыта. По ту сторону весело плясало пламя. В узкую щелочку задувал ветер, затягивая внутрь клубы удушливого дыма с характерным препротивнейшим запахом. В подземных минных галереях этот запах означал быструю, но крайне неприятную смерть. Испанцы подобную методу не жаловали, больше полагаясь на мастерство своих солдат, а вот голландцы не раз «выкуривали» неприятеля из своих галерей. Мрачные воспоминания промелькнули в одно мгновение. Уже в следующее Эспада, разбежавшись, врезался плечом в дверь. Та даже не шелохнулась. Кто-то основательно подпер ее снаружи. Дон Себастьян нашарил ручку и дернул на себя. Торчавшая внизу железная скоба не позволила сдвинуть дверь и в этом направлении.
Эспада упал на колени и сразу согнулся в раздирающем горло кашле. Прямо как тогда, в пятьдесят шестом, когда он единственный из двенадцати солдат выполз на поверхность из штольни, заполненной ядовитым дымом. Тогда он тоже долго не мог прокашляться, и, если бы не двое немцев-саперов — самих испанцев инженер так и не смог превратить в землекопов — наверное, присоединился бы к своим задохнувшимся товарищам.
— Что там?! — спросила Диана.
Эспада не ответил. Хрипя и кашляя, он рукавом закрыл рот и нос, а второй рукой попытался выдернуть скобу, но, ухватившись, с шипением отдернул руку. Металл так нагрелся от жара костра, что к нему невозможно было прикоснуться. Убедившись, что дело дрянь, Эспада поспешил обратно.
— Воды, — прохрипел он на ходу.
Диана метнулась на кухню, но, распахнув дверь, тотчас остановилась. Здесь картина была аналогичной. За приоткрытой дверью пламя весело пожирало солому и сухое дерево. В кухне висел желто-коричневый туман, который сразу надвинулся на девушку.
— Закрой дверь, — громко прохрипел Эспада.
Диана тотчас хлопнула дверью и закашлялась.
Эта дверь была не такой плотной и массивной, как входная. Снизу была щель, и через нее внутрь медленно просачивался ядовитый туман. Сорвав со стола пыльную скатерть, дон Себастьян бросил ее под дверь. Диана, моментально уловив его мысль, аккуратно расправила ткань. Все еще кашляя, Эспада оперся о стол, и монах поддержал его под руку.
— Что происход… — начал было падре. — Кхе, кхе…
Голос у монаха был спокоен, но кашель одолел и его, проглотив окончание.
— Нас хотят придушить, — фыркнул дон Себастьян, оглядываясь по сторонам. — Надо выбираться на улицу. На воздухе эта дрянь не так действует. Наверх! И закройте лица, ради бога. Не дышите серой.
— Мы не вылезем в эти окна, — просипела через рукав Диана.
На месте она из-за этого, конечно, не осталась. Падре быстро собрал бумаги со стола. Брамс следил за ним взглядом и не шевелился.
— Тебе особое приглашение?! — рявкнул на него Эспада, пнул кресло ногой и снова закашлялся.
Брамс неуверенно поднялся. Падре с бумагами в руках поспешил к лестнице, и ростовщик, как лунатик, зашагал следом. Диана была уже наверху. Дернула ручку ближайшей двери, но та оказалась заперта. Насколько Эспада помнил, замков в них не было, но изнутри можно было запереться на засов. Диана бросилась к следующей двери. Тоже заперто.
— Разбей окно! — крикнул Эспада. — Нам нужен воздух.
Задыхаясь от кашля, он поставил ногу на первую ступеньку. И тут Брамс словно очнулся. Дико вскрикнув, он прыгнул вверх по ступенькам, вырвал у падре пачку бумаг и сиганул вниз, прямо через перила. Эспада дернулся следом и поймал его за рукав, но тот тотчас вырвался.
— Куда ты, идиот?! — прохрипел дон Себастьян. — Дверь закрыта!
Брамс бросился не к выходу, а к глухой стене без единого окна. Той самой, что была частью скалы. Слева была дверь в кухню. Брамс взял правее. Там, на стене, висела большая картина. Ее, как и все здесь, покрывал слой пыли. Вроде бы там изображалось извержение вулкана, хотя с таким же успехом это могло быть просто дерево с раскидистой кроной. Брамс с разбега прыгнул прямо в картину. И улетел в изображение, оставив после себя только облачко пыли.
Эспада удивленно потряс головой. Ростовщик действительно исчез. Там, где он был мгновение назад, только медленно оседала пыль.
— Вот дьявол. Куда он делся?
На поставленный доном Себастьяном вопрос ответил сквозняк. Он качнул обрывок полотна, и только тогда Эспада понял, что же он видел на самом деле. Брамс не запрыгнул в картину. Он прорвал тонкое полотно и исчез за ним. А за ним был такой же пыльный коридор, и в полумраке он сливался с изображением на картине.
— Держите его! — запоздало опомнился падре Доминик.
— За ним, — скомандовал Эспада и первым рванулся к картине.
Теперь, когда Брамс стряхнул с нее пыль, на обрывках отчетливо виднелся вход в пещеру. Эспада перемахнул через невысокий бортик и обернулся, чтобы помочь монаху. Серные пары медленно, но верно заполняли большой холл.
— Диана, скорее! — крикнул Эспада, одновременно направляя падре вдаль по коридору.
Тот, полностью закрыв лицо рукавом рясы, что-то пробурчал через него и побрел, держась за стену. Следом появилась Диана. Девушка прихватила сумку ростовщика, но та оказалась тяжеловата для нее.
