– Понимаю. Вы сдвинули время. Идею он вам подал после ограбления, а вы перевернули все по-своему и сделали его соучастником. Я не думаю, что он будет в обиде. Это очень тонкий человек с отличным чувством юмора.
Выслушав перевод, Гортинский улыбнулся.
– Конечно. Нам остается только ждать развязки событий. Не думаю, что за двое суток кому-то под силу изменить сюжетный рисунок моего финала. Когда снежная лавина идет с гор, ее невозможно остановить или заставить свернуть в сторону. Мы не властны над стихией, так же как не способны истребить алчность, пущенную на самотек.
– Не сомневаюсь в вашей прозорливости. И позвольте задать вам последний вопрос. Вы же на днях уезжаете, а как быть с гонораром за тираж?
– Марта будет держать с вами связь. Она мой переводчик, жена и литературный агент. Вы можете доверять ей, как мне.
– Это удобная позиция. Вы очень предусмотрительны. Вам надо оставаться в тени, господин Гортинский. Прочитав вашу книгу, полицейские чины заклюют вас вопросами и лишь будут мешать своей назойливостью творческому процессу. Что касается русского тиража, то мы уже сегодня отгружаем его для отправки в Россию, где его с нетерпением ждут мои коллеги.
Милая и вместе с тем деловая беседа закончилась рукопожатием.
Автор взял с собой обе книги со стола, и супруги ушли.
Выйдя на улицу, Марта спросила:
– Говоря о возможной помехе, ты имел в виду того молодого человека, прилетевшего на одном самолете с Таисией?
– Да, он может подпортить мне финал. Это частный детектив из Москвы. Судя по моим наблюдениям, очень настырный.
– И что же делать?
– Не допустить его до последней страницы романа. Я знаю, как это сделать.
– Не сомневаюсь. Послушай, дорогой, я хочу поехать в тот самый гостиничный номер, где мы провели нашу первую брачную ночь. Свечи и шампанское!
– Столь долгое общение научило тебя читать мои русские мысли.
– Не одному же тебе читать чужие мысли и предугадывать события.
* * *
Начальник департамента полиции принял российского писателя, выйдя из-за стола и пожав ему руку.
Десять лет назад он уже давал ему интервью через ту же переводчицу, но тогда он еще не был главным полицейским Стокгольма.
– Извините за мой неожиданный визит, господин префект, я не задержу надолго ваше внимание. – Гортинский положил на стол две книги, взятые в издательстве. – Это не просто беллетристика, а мое гражданское заявление, которое я вас настоятельно прошу прочесть к завтрашнему утру. У вас есть сутки.
Речь идет о достоянии вашего государства. Особенно обратите внимание на последние страницы, вашими усилиями они могут внести ваше имя в историю.
Слушая перевод, полицейский чиновник продолжал улыбаться, но подумывал о том, что у писателя или у переводчицы крыша поехала. Тем интереснее ему казались лежащие на столе книги, и это его интриговало.
– Позвольте спросить? – осторожно начал полицейский чин. – А зачем мне книга на русском языке?
– Преступник, которого вы арестуете, говорит и читает только по-русски.
Передайте ему этот экземпляр, чтобы он не умер с тоски, сидя за решеткой.
– Вы уверены, что я кого-то арестую?
– Главное, чтобы в этом были уверены вы. Иначе история вам этого не простит. Честь имею кланяться.
Писатель и его переводчица ушли, и создалось впечатление, будто сквозняк пролетел в кабинете и все стихло. Но книги-то остались. Теперь они приобрели свойства магнита, и префект уже не мог отодвинуть их в сторону.
Открыв первую страницу, он уже не отрывался от романа, пока не дочитал последнюю строчку.
Последнюю страницу пришлось перечитывать трижды, после чего префект созвал срочное совещание оперативной службы.
* * *
Господин Шверник прекрасно говорил по-русски, и ему переводчик не требовался. Марта осталась ждать мужа в машине. Вениамин Гортинский отправился на виллу один. Старым друзьям было о чем поговорить.
Герман Шверник выглядел не лучшим образом, он был похож на сломленного болезнями старика, почти не реагирующего на окружающий мир.
– Вы плохо спали? – спросил писатель.
– Я вообще не спал. Читал вашу книгу, а потом анализировал ее. Вы феноменальны, Вениамин Борисович.
– Она здесь уже была?
– Да, вчера. Вы почти в точности воспроизвели ее монолог в книге. Когда она со мной разговаривала, книга лежала рядом. Я боялся, что она обратит на нее внимание, но ей было не до книг. И когда же ваш шедевр выйдет в свет?
– Завтра. Вместе с вечерними выпусками газет.
– Присаживайтесь.
Гортинский сел в плетеное кресло напротив.
– Вы опередили события, дорогой Вениамин Борисович. Я преклоняюсь перед вашим талантом, но ситуация может измениться в любую секунду.
– Ее в силах изменить только я, дорогой Герман, и никто больше. Если вы намекаете на то, что можете предупредить вашу жену о неизбежном провале, то вы этого не сделаете. Срок давности истек. Сейчас вас не смогут привлечь к ответственности за события, связанные с ограблением. Ваша жена сейчас совершает новое преступление, и я не думаю, что вы хотите стать ее сообщником и оказаться на скамье подсудимых. Вам следует отказаться от нее. Это не ваша жена, а ее сестра – гражданка России. Впрочем, все это вы читали в книге. Вы обманутый пожилой человек, не более того.
– Десять лет назад я вас недооценил. Зря я связался с русскими, Этот народ – загадка. Мне до сих пор о нем ничего не известно. Только сумасшедший мог отказаться от шести миллионов долларов и превратить величайшее преступление всех времен и народов в фарс. В книге, которую прочтут и завтра забудут.
– Книги, господин Шверник, – моя жизнь, которая не соизмеряется с деньгами.
Мы придумали сюжет и воплотили его в жизнь. Ограбление галереи – это был спектакль, необходимый для получения истинных ощущений. Они помогли мне написать спустя четыре года живую книгу. И все через ощущения. Я был разочарован. Мои фантазии оказались куда интереснее фактов. Эти самые факты и обрезали мне крылья. Я уперся в тупик. Сухой достоверности читателю мало. И главное, что в романе не нашлось места женщинам. Моим любимым стервам. А детектив без роковой женщины – как пища без соли. Слишком пресно и занудно.
Выход мог быть один. Нужна героиня. Но живая. Вымышленная мною не подойдет реальным героям, станет инородным телом. И я начал искать подходящую кандидатуру. Их немало прошло через мои руки, но они все не тянули на нужный уровень. Слишком высоко я поднял планку. Я попросил о помощи своих приятелей, специализирующихся на дамочках с неординарными данными. И тут позвонил мне один приятель и сказал: «Приходи завтра в „Дом кино“, кажется, я нашел то, что тебе нужно. Я вас познакомлю, а дальше, как знаешь».
