— Не правда! — сказала Виллоу, вставая. На мгновение боль сдавила ей голову, и она прикрыла глаза, но боль тут же прошла, растворилась, по всей видимости, из-за острой необходимости объяснить нечто важное Калебу — Я не собиралась погибать! Я просто не хотела всю жизнь прожить с человеком, который думает, что между мужчиной и женщиной все сводится к простейшей форме торговли: она гасит его зуд, а он одаривает ее либо браком, либо пригоршней серебра… Это в зависимости от сорта женщины… По такой логике все женщины одинаковы: они все шлюхи.
Калеб сел, пытаясь вернуть себе хладнокровие — качест во, которое всегда было присуще ему до встречи с Виллоу Моран. Он склонил лицо к ее шее, легонько, чтобы не причинить боли, обнял ее.
— Я никогда так не думал, — хрипло произнес Калеб — Когда ты отдалась мне. — Его голос угас, затем снова появился, но стал еще более хриплым — Это был самый лучший подарок, который я когда-либо получал Я ничего не мог дать тебе взамен, кроме смерти брата. Или моей Мне оставалось лишь одно: подарить тебе такое наслаждение, чтобы ты все-таки не смогла меня возненавидеть, что бы ни случилось после того, как я найду твоего брата.
Калеб заставил себя сделать глубокий, ровный вдох Это не помогало. Острая боль не проходила.
— Когда я узнал, что Рено не соблазнял мою сесгру, я подумал, что бог услыхал мои молитвы. Я выбрался из ловушки! Но ты все равно меня ненавидела. — Калеб снова глубоко вздохнул. Он закрыл глаза, собирая силы для того, чтобы успеть сказать все, что должен был сказать. — Возможно, ты уже понесла моего ребенка. Я не могу позволить тебе уйти одной. Мы собираемся пожениться. Мы должны сделать это ради ребенка, которого, возможно, зачали Согласись с этим, Виллоу Не возражай мне больше. Ты только причинишь боль себе
— Долг, — сказала Виллоу, пытаясь скрыть горечь, хотя ей это не удалось. — Проклятый долг! — прошептала она в отчаянии. — Целая жизнь, в которой нет ничего, кроме холодного долга! Я не хочу этого! И поэтому я убежала Я не хочу, чтобы брак был простой оплатой долга!
Волна дрожи пробежала по телу Калеба, и его голос стал еще более грубым и хриплым.
— Мне очень жаль, Виллоу Я тоже хотел большего Я хотел, чтобы ты спала в моих объятиях и я пробуждался, видя твою улыбку. Я хотел встречать любовь в твоих глазах Я хотел построить дом для тебя и подарить тебе детей Я хотел страсти настолько глубокой, чтобы мог утонуть в твоей душе, а ты — в моей. Я хотел… всего
— И я тоже, — прошептала она.
— Мы еще можем все это иметь, — сказал Калеб — Ты можешь простить и снова полюбить меня? Я нуждаюсь в этом… Я люблю тебя так сильно, что не могу без тебя дышать.
Виллоу вздрогнула и хотела воскликнуть, что это долг маскируется под любовь, но у нее не хватило на это сил. У нее не было сил даже для того, чтобы сидеть, не опираясь на человека, который всегда был сильнее и тверже ее, ни в чем не нуждался и знал лишь себя, бога и долг.
— Не надо, — устало вздохнула Виллоу. — Не надо рассказывать мне сладкие сказочки про любовь, чтобы уложить меня в постель. Я больше не глупая девчонка, я…
— Не продолжай, Виллоу, — тихо перебил ее Калеб. — Я не хочу, чтобы ты снова называла себя шлюхой… Я знаю, что ты ненавидишь меня. Знаю, что не должен был соблазнять тебя, но я не могу изменить то, что произошло. Все, что я могу, — это жить с тобой и стараться больше не причинять тебе боли.
— Долг, — подытожила Виллоу.
— Да причем здесь долг, — застонал Калеб. — Я люблю тебя!
Виллоу почувствовала одну-единственную каплю на своей щеке и вздрогнула. Она считала, что более не способна на слезы. Но когда она подняла руку, чтобы стереть свидетельство своего отчаяния, она поняла, что ее щеку обожгла совсем не ее слеза.
Нерешительно, боясь в это поверить, дрожащей рукой Виллоу дотронулась до щеки Калеба. И эти горячие слезы внезапно открыли ей истину. Чувство долга способно подвигнуть человека на месть за сестру с риском для собственной жизни. Чувство долга способно заставить его рисковать жизнью ради спасения захваченной бандитами женщины. Чувство долга способно вынудить его вступить в брак с соблазненной девушкой. Но чувство долга не может выжать слезу из такого твердокаменного человека, как Калеб Блэк.
Потрясенная открытием, Виллоу прислонилась щекой к лицу Калеба, повернулась и поцеловала его, ощутив горьковатый вкус своих и его слез. Два шепота, два счастливых голоса слились в один. Это были голоса мужчины и женщины, которых соединило необоримое чувство. А имя ему — любовь.
Эпилог
С горных вершин стекал прохладный, бодрящий ветер, кружил опавшие желтые листья осин. Измаил поднял голову и повел ноздрями, учуяв знакомый запах мужчины и женщины, которые появились вместе на лугу Позади них, у лесной опушки, виднелся бревенчатый дом, возле которого стояла срубленная из золотистых бревен конюшня. Стеклянные окна, приобретенные в Денвере, — свадебный подарок Вулфа — поблескивали на солнце.
Некоторое время Измаил наблюдал за Калебом и Виллоу, затем опустил голову, фыркнул и захрустел ароматной осенней травой. Рядом паслись четыре кобылы арабской породы, их бока округлились от приплода, который они собирались принести весной. Неподалеку щипали траву длинноногие, поджарые монтановские кобылы. У них тоже намечался приплод на исходе зимы. В южной части луга паслись упитанные коровы, которым были явно по вкусу и шли на пользу сочные травы Колорадо. Тут и там на лугу возвышались стога сена, распространяя вокруг густой, дурманящий аромат скошенных трав.
Калеб перенес Виллоу через ручей, который пробегал мимо их дома. Обняв его за шею, Виллоу с улыбкой смотрела в глаза любимому. На левой руке у нее поблескивало золотое кольцо. Оно было сделано из самородка, который Рено нашел в затерянной среди каменистых скал высокогорной долине.
— А на следующий год, — продолжал мечтать Калеб, коснувшись ртом губ жены, — все пастбище будет огорожено. Ну а сейчас Измаилу придется бдительно охранять своих кобыл.
— Он поработал на славу, — заметила Виллоу.
Калеб хмыкнул.
— Не спорю. Хотя мои монтановские кобылы побольше и повыше тех, к которым он привык, это не убавило ему прыти.
Виллоу хотела было остаться серьезной, но, увидев лукавые искорки в глазах мужа, тихонько рассмеялась и поцеловала его в подбородок.
— A y тебя убавится прыти, когда я стану большой?
Лицо Калеба стало серьезным.
— А ты собираешься стать большой?
— Думаю, что весной я буду такой же, как все эти кобылы.
— Ты уверена? — спросил он, стараясь скрыть тревогу, которая вселялась в него всякий раз при мысли о ребенке — ведь его сестра умерла родами.
— Я сильная, — шепнула Виллоу, — не беспокойся, любовь моя.
Радость и одновременно тревога были в глазах Калеба, когда он смотрел на женщину, ставшую для него центром-и смыслом жизни.
