противника с севера теснины крутого горного кряжа Ломон, находящегося к востоку от Клерваля. Остальные французские корпуса отступали между реками Дуб и Оньон, имея в арьергарде дивизию Кремера. Оньон мог бы составить естественное прикрытие для правого фланга армии, для чего было приказано разрушить на нем все мосты; но мы видели, как плохо было выполнено это распоряжение.
21 января 15-й и 20-й корпуса прибыли в окрестности Бомлэ-Дам, 18-й корпус подошел к Маршо. Тут, имея в близком тылу крепкий Безансон, генерал Бурбаки сначала хотел выждать дальнейшие шаги немцев. С целью еще больше сосредоточить свои силы он приказал коменданту крепости послать все излишние батальоны мобилей в Бламон для смены 24-го корпуса.
Действительно, еще раньше в Безансон прибыли девять батальонов мобилизованной национальной гвардии, которые могли бы служить пополнением, но они были вооружены винтовками Энфильда, для которых в крепости не имелось патронов. При подобных условиях они лишь увеличивали число едоков, и генерал Ролан попросту отправил их обратно. Генерал-интендант заявил, что невозможно устроить требуемые магазины для длительного снабжения армии продовольствием. Но решающую роль сыграло полученное в этот день известие, что не только потеряна линия р. Оньон, но и самый Дуб уже перейден противником.
При такой обстановке французский главнокомандующий решил продолжать свое отступление на Безансон и там перейти на южный берег Дуба, чтобы не быть поставленным в необходимость сражаться, имея реку в тылу. Обозы выступили еще ночью, но прежде всего 15-му корпусу было приказано немедленно занять целой дивизией Кинжей и оборонять его до крайности для поддержания связи армии с отечеством. Все остальные корпуса были притянуты ближе к Безансону, даже 24-й корпус, который вследствие этого отказался от обороны проходов через горный кряж Ломон.
О своем положении генерал Бурбаки представил отчет в военное министерство. Последнее обещало ему содействие оставленной на Луаре части 15-го корпуса. Более близкую и действительную помощь можно было бы подать из Дижона. Правительство сосредоточило там, взамен притянутой к Восточной армии дивизии Кремера, весьма значительные силы, чтобы обеспечить древнюю столицу Бургундии и сделать из нее опорный пункт для операций генерала Бурбаки. Корпус в 20 тыс. человек предназначался для местной обороны. Весьма сомнительная, так называемая «Вогезская армия», в которой собралось более 40 тыс. человек, должна была действовать в открытом поле. Все-таки мало сделали для того, чтобы помешать трудному маршу немцев через горы. Генерал Кетлер, прикрывавший движение обоих германских корпусов с правого фланга, отразил французские наблюдательные отряды, которые отошли к Дижону. Тщетно стоявший в Грэ полковник Бомбонель настаивал на присылке подкреплений для обороны переправ через Саону, его ходатайства были отклонены под тем предлогом, что Дижон слишком угрожаем, и только тогда, когда немцы уже перешли через реку, выступил Гарибальди.
Он двинулся 19 января тремя колоннами на север по направлению на Ис-сюр-Тиль, где теперь оставалась лишь часть 4-й пехотной дивизии. Но его войска прошли всего 1 милю. Гарибальди ограничился тем, что с высоты у Месиньи наблюдал за двигавшимися ему навстречу разведывательными отрядами, после чего вернулся в Дижон при звуках «Марсельезы».
В главной квартире генерала Мантейфеля определяли силы противника много ниже действительных, вследствие чего генерал Кетлер получил приказ – взять Дижон.
Фортификационное усиление города было произведено с величайшей тщательностью. Многочисленные земляные укрепления и приспособленные к обороне здания защищали его с севера; прежде всего селения Талан и Фонтен-ле-Дижон были обращены в два самостоятельных форта и вооружены тяжелой артиллерией, которая обстреливала все пути подхода с этой стороны.
Совокупность сооружений представляла позицию, которую можно было защищать против гораздо больших сил, чем те 5,5 батальона 8-й бригады, с которыми наступал генерал Кетлер.
Дойдя до Тюрсей и Сен-Сен, Кетлер 21 января двумя колоннами двинулся на запад к Дижону, до которого оставалось еще 3 мили. С севера из Ис-сюр-Тиль майор Конта вел небольшое подкрепление. «Франтиреры смерти», «роты отмщения» и другие добровольческие отряды, а также мобили, без всякого труда были вытеснены из впереди лежащих селений и отброшены за глубокий овраг ручья Сюзон. Справа была взята энергично обороняемая деревня Пломбьер, слева – Дэ, но перед крепостным фронтом французской позиции, в сфере огня его тяжелых батарей, смелое наступление должно было поневоле остановиться. Майор Конта также наступал с непрерывными боями, но ему не удалось засветло примкнуть к бригаде. Генерал Кетлер, видя во много раз численное превосходство противника, в конце концов, ограничился отражением его вылазок.
Французы потеряли одними пленными 7 офицеров и 430 солдат, убыль бригады убитыми и ранеными составила 19 офицеров и 322 солдата. Еще до этого германские войска двигались форсированными маршами в дурную погоду по трудным путям, теперь же они не смогли даже приготовить себе пищи ни до боя, ни после него. Патроны можно было пополнить только из ожидаемого на следующий день транспорта. Тем не менее, генерал Кетлер остался на ночь на взятых с боя позициях в непосредственной близости от неприятеля, намереваясь только потом расположиться на квартирах в ближайших селениях.
Французы допустили это, не приняв никаких серьезных мер противодействия. Подобная бездеятельность дала генералу Кетлеру основание предполагать, что главные неприятельские силы, может быть, уже выступили через Оксон на поддержку Восточной армии, и потому он решил новой атакой вернуть их в Дижон.
Совершив фланговый марш перед фронтом противника, генерал Кетлер после разгрома его авангардом отряда мобилей вышел на дорогу из Дижона в Лангр у фермы Вальми; отсюда он со своими обеими батареями двинулся против окруженной каменными стенами и сильно занятой деревни Пуильи. Тут, как почти всегда при обороне строений, французы оказали упорное сопротивление. Части 61-го полка должны были брать штурмом каждый отдельный дом, и лишь после поджога замка многочисленный гарнизон его, укрывшийся на верхнем этаже, сдался.
По ту сторону селения неприятель занимал укрепленную позицию между деревней Талан, обращенной в форт, и находившимся близ Лангрской дороги большим фабричным зданием. Наступление приостановилось до прибытия от Вальми остальных частей полка, после чего обороняющийся в отдельных пунктах был оттеснен до предместья.
Выяснилось, что все неприятельские силы стоят еще в Дижоне, чем и была достигнута цель предприятия, но к нему присоединился печальный эпизод вследствие требования непременно взять большую фабрику, почти неприступную для пехоты.
После убыли всех старших офицеров один лейтенант, у которого лошадь была убита и сам он ранен, вступил в командование 2-м батальоном. Как только 5-я рота в числе всего 40 человек выступила из ближней каменоломни, она подверглась сильнейшему огню со всех сторон. Командир был тотчас же ранен, а унтер-офицер, несший знамя, сделав несколько шагов, пал мертвым; та же участь постигла
