найдём другой выход.
— Другого выхода нет! — вскричал чародей с храбростью безумца. — Битва близится к завершению, а Рикард наверняка готовит решающий удар, призванный стереть нас с лица земли. Мы должны успеть раньше! Да, огненные гончие — жестокое оружие, но только с ними мы сможем отстоять королевство. Не время щадить того, кто не пощадит Вас. Решайтесь, Ваше Величество. Один Ваш приказ, и от негодяя останется пустое место.
"Не хочу я оставлять от него пустое место!", — в отчаянием подумала Леона. Ей хотелось кричать от страха, и Леона закричала, но её голос, вновь заполнивший комнату эхом, не имел ничего общего с испуганным плачем.
— Мы никогда не сделаем этого! Я не собираюсь опускаться до уровня убийц и тиранов, идущих к победе по костям врагов. Как смеешь ты, придворный чародей, — эти слова она процедила с презрением, — оспаривать моё решение? Неужели ты не смог уже тогда, получив второй приказ, заметить разницу? Сейчас я лично повелела остановить призыв, и ты снова перечишь мне! Задумайся, чародей, какой судьбы ты себе желаешь? Не тебе решать участь Моди — мне. А если ты ещё раз посмеешь перечить мне, — голос Леоны понизился до зловещего шёпота, и этот шёпот пробирал до нервной дрожи, — я займусь и твоей судьбой. Приговор будет неутешителен.
Чародей нервно кивнул и упал на колени перед королевой. Голова ткнулась в пол в таком низком поклоне, которого он не отдавал даже Гильему. Все мысли возражать повелительнице испарились, как вода, вылитая на раскалённые камни.
— Простите, Ваше Величество! Клянусь, что больше не посмею… — срывающимся голосом начал маг.
Леона поморщилась. Неожиданная вспышка ярости сменилась брезгливостью. Королева стояла над распластавшимся у её ног человеком, и от её фигуры веяло мощью, в разы превышавшей силу её отца. Ей же отчего-то были неприятны и эта мощь, и перепуганный мужчина.
— Прочь.
Замолчав так резко, будто ему воздух отрезало, чародей поднялся на ноги. Леона подобрала со стола амулет, пряча его в кулаке. Покосившись на уголек, чародей беззвучно вздохнул и вышел из лаборотории. Ему было невыносимо жаль, что все усилия пошли насмарку. Он уже предчувствовал, как Рикард войдёт во дворец на правах хозяина, и никто не сможет его остановить. Почему Леона отвергла огненных гончих? Почему лишила их последнего шанса на спасение? Стоило ведь бросить амулет в огонь, и гончие бы возникли из пламени, готовые уничтожить любого, на кого укажет хозяин. Но Леона отказалась убивать врага. Теперь ничто не могло защитить их.
Рикард вошёл в хранилище легко и свободно, как в собственный замок. На душе у юноши отчего-то было неспокойно, и вид ставших привычными стен вызывал ещё большую тревогу. Из головы всё не шёл сон, в который он привёл Леону этой ночью. Ответ королевы звучал в ушах призрачным эхом. Что она собралась делать? Чего от неё, непокорной и гордой, теперь ждать? Рикард досадливо покачал головой и подошёл к Знаку. Теперь от них немногое зависело. События развивались сами собой, а они оба будто попали в бурную горную реку, несущую их навстречу неизвестности и возможно гибели. Рикард нахмурился. Он привык контролировать ситуацию, сейчас же ему приходилось подстраиваться под изменчивые обстоятельства. Не это ли заставляло сердце неприятно сжиматься в предчувствии беды? Рикард прислушался к себе, потом с сожалением покачал головой. Не это. Что-то другое. Вздохнув, Рикард поднял взгляд на Знак.
Сегодня тот был спокоен. Волшебные лепестки переливались золотом и зеленью, мягко качались на несуществующем ветру. По стенам бежали изумрудные линии, напоминающие свечение его родного замка. Хороший знак. Может, сегодня наконец всё решится? Сердце вновь кольнула тревога, которую колдун безжалостно отбросил. Он должен забрать у Леоны печать власти. Она бы поступила так же. Вдохнув поглубже спёртый воздух подземелья, Рикард коснулся висящего в воздухе цветка кончиками свободных от перчаток рук. В тело привычно хлынули чужие мысли, и юноша стиснул губы, сдерживая невольный вскрик. На него обрушились бесконечная симпатия и тревога, чувство вины и суровость. Мешанина чувств накрыла колдуна с головой. Первый король Румии говорил с ним так, как умеют лишь волшебные предметы — без слов. Рикард стиснул зубы, ощущая, как его мозг распирает изнутри чужая воля, а потом, не выдержав, закричал и схватился за голову. Ноги подкосились, и колдун упал, больно ударившись коленом о камень. Контакт с волшебным предметом прервался.
В хранилище вновь воцарилась тишина, которую тревожило лишь хриплое, тяжелое дыхание Рикарда. Угасло эхо от крика колдуна; взволнованные происходящим тигры вновь улеглись, тревожно ворча. Рикард осторожно поднялся, чувствуя, как предательски трясутся руки. Знак сочувственно колыхнулся. Он понимал юношу и даже хотел бы подбодрить, только легче от этого Рикарду не стало. Коротко кивнув на прощание, колдун на подгибающихся ногах вышел из хранилища.
Снаружи бушевал ветер. Как только Рикард вышел из дворца, тот ударил в лицо, выжимая из глаз слёзы. Рикард безучастно опустил голову, глядя себе под ноги. Он мог бы разогнать ветер или ослабить, но сейчас ему было не до того. Всё оказалось куда хуже, чем колдун мог представить. Теперь он понял, о чём предостерегала его змея, понял, что пророчили сны. Наконец он знал, что их ждёт. Невидимый для прохожих и даже Леоны, которой Знак теперь ни за что бы не выдал колдуна, Рикард побрёл по улице. Ветер нёсся за ним и трепал полы куртки, как расшалившийся пёс.
На окраине столицы к Рикарду присоединилась Третья. Хищница казалась довольной и гордой собой, а на её морде виднелась свежая кровь. Третья облизнулась широким языком, уничтожая следы недавней охоты, и приблизилась к хозяину. Его вид разом стер с морды Третьей умиротворение. Рикард был мрачен как никогда, и в его потемневших глазах жестокость мешалась с болью. Ночная лошадь встревоженно рыкнула.
— Вот ты где, — произнёс Рикард без эмоций. — А у меня для тебя новость. Знак согласен признать меня и сделать правителем Румии.
Третья удивлённо всхрапнула. Почему же хозяин расстроен? Он так долго шёл к этому и должен быть рад, что его затея удалась. Заметив её изумление, Рикард криво, болезненно ухмыльнулся. Его голос прозвучал глухо и равнодушно.
— Забыл сказать: Знак не может лишить Леону печати власти без её на то согласия. Леона должна сама отказаться от трона, после чего тот сразу перейдёт ко мне. И поскольку, — Рикард странно рассмеялся, — она никогда этого не сделает… забрать трон я могу только убив свою предшественницу.
На мгновение в переулке повисла мертвая тишина, а потом Третья взвилась на дыбы. Округу огласил испуганный вой. Рикард поднял голову,
