Ты же сама говорила. – Он гладит ее щеку и в эту секунду кажется мне неожиданно родным. Вот такой нежный, заботливый Егор, который так мог разговаривать с теми, кого любит. – Я знал, что так будет, я просто ждал повода.
– Егор!
– Думаешь, я не знал, с кем она? Думаешь, я сомневался, что они не друзья?.. Малыш! – Он тянется и целует Соню в лоб. – С меня хватит. Маме привет. – И дает по газам, а Соня падает спиной на разбитую машину Кострова.
– Быстрее за ним! – вопит Колчина.
Начинается паника, и мы с Тимуром запрыгиваем в Сонину машину еще раньше нее, как только она разблокирует двери.
Егор ведет неровно, пролетает на красный, чуть не задевает пару припаркованных на обочине машин. Мы легко его догоняем, но погоня оказывается недолгой. Всего-то до гаражного кооператива в моем дворе.
– Он сошел с ума, господи! – бормочет Соня. – Надеюсь, его заберут и полечат, когда все закончится. А ты… не провоцируй, – говорит она сквозь зубы.
Но я даже не слушаю. Странно, но своей вины в этом не чувствую. Егор в любом случае псих – что со мной, что без меня.
– Куда он…
– Зачем? – Я вылетаю из машины, и Соня с Тимуром вслед за мной.
– Егор, давай поговорим!
– Нет, Ась. Ты со мной больше никогда не будешь говорить, – вздыхает он, снова опустив стекло. Стоит напротив глухой стены кооператива, разрисованной героями «Ну, погоди!». – Я не вижу больше смысла. Ни в чем ни-ког-да, – нараспев говорит он и делает музыку громче. – Я псих, да? Ну вот пусть меня и полечат.
В голове живо рисуется картинка из рассказанного мне прошлого семейства Колчиных. Отец Егора, его мать и разбитая в хлам тачка.
Его друзья тоже приехали. Из машины Олега вываливаются все, даже «курочки». Видимо, сидели друг у друга на коленях, потому что их было там человек восемь.
– Бро, хватит. – К нему кто-то идет, пытается попасть в машину.
– Отойди, – вздыхает он. – Тох, отойди, хуже будет.
– Егор…
– От-хо-ди!
– Егор. – Обхожу его машину и встаю перед капотом. – Ты не твой отец, и тебе это все не нужно.
– А ты права. Чего это я так узко мыслю?
Его улыбка мне уже осточертела. Когда слышу рев машины, думаю, что сейчас она меня просто переедет. Но вместо этого разбегаются в стороны те, кто стоял сзади, – Егор разворачивается и выезжает на дорогу.
– Да твою ж ма-ать! – воет Соня. – Давайте по машинам, мы его теперь хрен догоним!
Пока все рассаживаются, я бегу к гаражу, подбирая трясущимися руками ключи.
– Ты-то куда?
– Я быстрее! – кричу Соне.
Я быстрее. Мне проще. Они не догонят, а я смогу.
Красный бок моей Старушки приветливо светится в темноте, а мне мешкать и здороваться некогда. Выкатываю ее на улицу, завожу и всем телом чувствую вибрацию. Почти забытую, но, оказывается, очень родную. Это проще, чем кажется. Некогда бояться.
Машина Сони к этому моменту едва успевает тронуться, а я уже вылетаю на дорогу. Мне не нужно знать, какой маршрут выберет Егор, главное – я знаю конечный пункт. Он мчит за город, к трассе. И он может быть сколь угодно безумным, но я его еще понимаю, еще могу мыслить, как он. За пару минут догоняю его машину и, даже не оглянувшись, обгоняю.
Город остается позади, виднеются старые серые коробки заводов и заброшенных дач.
Только на середине пути осознаю, что… еду. Я еду по дороге на мотоцикле спустя год после аварии. Еду. Я сама. Сама на него села. А думала, уже не смогу.
Дорога резко извивается то влево, то вправо. Становится пустынной. Вот здесь. Там, где никто не увидит. Я не дам Егору возможности для публичных выступлений.
Торможу, ставлю на подножку мотоцикл и выдыхаю, вцепившись обеими руками в сиденье. Вот сейчас он появится из-за поворота. Сейчас появится, он не может свернуть с пути. Без меня ему незачем устраивать шоу. Если бы хотел, все сделал бы молча, вместо того чтобы бить машину Тимура.
Чтобы вписаться в поворот, он сбавит скорость, а значит, если захочет, остановится. Я выхожу на дорогу, слушая не шум приближающихся машин, а собственное маленькое сердце трусихи, которая вроде бы начинает хоть что-то правильное делать. Неумело еще, но уверенно.
– Давай, Егор. Ты же ехал за мной, не мог не ехать.
Его машина мелькает впереди. Я вижу, как она делает один поворот. Второй. Он видит меня и уже должен останавливаться, если не хочет сбить. Или ждет, что это я уйду? Ну уж нет! Давай останавливайся, черт бы тебя побрал!
Я не испугана, я зла! У меня пара мгновений, чтобы убежать с дороги. Я не самоубийца, я уйду, успею, но пока даю Егору последний шанс. У меня на его благоразумие последняя надежда.
– Давай, милый, ты сможешь.
Последнее, что вижу, – его бледное лицо. И закрываю глаза.
– Ты сможешь. Ты – не твой отец. Ты же уже и сам от этого устал.
Эпилог
Три недели спустя
Оказывается, два года жизни могут поместиться в две спортивные сумки и превратить жилую красивую квартиру в место ограбления. Никаких фотографий на стенах, никаких статуэток. Кажется, это отправилось в мусор, – Соня безжалостна.
Она вынесла все, что могла, из квартиры Егора, оставив только одежду и кота. Ловлю крошечного черного малыша. Он мечется по голой комнате – кажется, не понимает, что происходит. Котенок испуганно сжимается. Он совсем не поправился и стал выглядеть даже хуже: ребра можно пересчитать, зато на шее тонкий кожаный ошейник. Его Егор купил когда-то для нашего будущего питомца, но не сложилось. Цепляю к ошейнику адресник.
– Носи с гордостью, Персик.
Котенок вякает в ответ, и я его отпускаю.
– Тебя отвезти? – Стою в дверях, смотрю на сидящую перед сумками Соню.
– Я на машине, – коротко отвечает она. – Думала, у него было больше вещей.
Сажусь рядом с ней и смотрю, как одна за другой отправляются в сумку футболки. Дверь в гардероб открыта. Там все еще висят мои вещи. Дорогие джинсы. Флисовые костюмы пастельных оттенков. Пальто, тренчи, пиджаки. В рядок стоят красивые туфли, кроссовки и ботинки. Мне не хочется прикасаться к ним, но, кажется, я испытываю теплые чувства, когда смотрю на одежду из прошлой жизни.
– Как ты догадалась, куда он поедет? – спрашиваю Колчину.
Нас нашла на трассе Соня минут через пятнадцать после того, как Егор свернул в кювет, проехав при этом по моему мотоциклу.
– Я его возила устраивать акт вандализма в этом твоем
