Он знал. Мы все знали.
Её нет.
Я чувствовал, что теряю её, как будто кто-то оторвал мою руку. Костяшки пальцев Эбена, сжимавших клинок Гвен, побелели, и я понял, что жить ему осталось недолго. Он собирался последовать за ней.
Я посмотрел на Райдера. Слёзы текли по его лицу, когда он снова и снова выкрикивал её имя. Он тоже не жил бы в этом мире без неё.
Трипп поднёс её окровавленную руку к своему лицу, качая головой. Всё ещё не осознавая, что она мертва. Но как только шок от этого пройдёт, у меня было предчувствие, что ему предстоит долгая прогулка с невысокого утёса.
Мои Потерянные Мальчики больше не были моими. Они принадлежали ей. И они действительно были потеряны без неё.
Крюк опустился на колени рядом с ней. По его щеке скатилась одинокая слеза. Этот человек всегда был стойким. И, возможно, это был тот Ад, который он заслужил. Вечно бороздить просторы Вселенной с вырванной половиной души. А я… Я тоже боялся, что это заслуженное наказание. Я совершил вопиющий поступок, который стоил мне моей души. Потому что её потеря, несомненно, уничтожила меня. Я не был непогрешим, но я делал всё, что от меня требовала Божество, и всё же этого оказалось недостаточно. Она продолжала отнимать. Теперь мне больше нечего было дать.
Лилл оттолкнула меня плечом в сторону, высыпав пригоршню волшебной пыли на грудь Гвен. Трипп и Райдер наблюдали за происходящим, и в их глазах вспыхнула надежда. Но мне не нужно было смотреть, чтобы понять, что волшебная пыль соскользнула с Гвен, словно вода. Она ушла. Ушла в такое место, откуда никто из нас не сможет её вернуть.
Трипп оттолкнул Райдера локтем с дороги и начал давить ей на грудь в тщетной попытке заставить её пронзённое сердце снова биться.
— Питер! Помоги! Почему ты ничего не делаешь? Помоги мне спасти её! — закричал Трипп. Его слёзы лились рекой, смешиваясь с кровью на её груди.
— Трипп… Я не думаю… ничего не…
— Прекрати! — закричал на него Эбен. — Ты знаешь, что она ушла! Она, блядь, ушла, Трипп! Ты это чувствуешь. Я это чувствую. Мы все это чувствуем!
Трипп резко остановился, тяжело дыша, прежде чем вскочить на ноги. Дёргая себя за волосы, он расхаживал туда-сюда.
— Я сделал это! — сказал Райдер, захлебнувшись рыданием. — Я не знаю, за что она наказывает меня, но каким-то образом я бросил вызов Божеству. Я бросил вызов звёздам… и Цыпа… она… она заплатила за это! — Райдер снова погрузился в свой собственный Ад, раскачиваясь взад-вперёд. Его глаза были совершенно пусты.
Эбен хранил зловещее молчание, тупо глядя на её безжизненное тело. Крюк остался на коленях рядом с ней, наклонившись вперёд, чтобы нежно поцеловать. Он задержался надолго и отстранился ровно настолько, чтобы заговорить:
— Последний поцелуй, который навсегда останется в моей памяти. До тех пор, пока мы не встретимся снова, моя возлюбленная, — кровь, покрывавшая её губы отпечаталась и на его.
— Что случилось? — зарычал я на Крюка.
С яростью справиться было легче, чем с сокрушительным осознанием того, что она действительно мертва. Мне нужно было что-то сделать. Кого-то обвинить.
— Иналто, — вмешалась Амара, её голос дрожал от собственного горя. — Она приняла Иналто, чтобы спасти вас всех от Тигровой Лили. Но за это нужно было заплатить. Равновесие должно быть восстановлено. В качестве платы требовалась жизнь возлюбленного. Плата, которую Гвен отказалась платить одной из ваших жизней, и поэтому она заплатила своей собственной. Я думала, она может это контролировать. Она сказала мне не волноваться. Я была так глупа… Это всё моя вина, — Амара рухнула на землю, рыдая у ног Гвен.
Я мгновенно повернулся к Крюку.
— Ты знал, не так ли? — прорычал я. Чувство глубоко укоренившейся мести вернулось к жизни, потому что это было знакомо, и мне захотелось излить всю эту боль во что-нибудь.
— Я видел это в её глазах под Храмовой горой. Она не хотела, чтобы кто-нибудь из вас знал. Она не хотела, чтобы вы волновались. Она думала, что у неё всё под контролем, — он с трудом выговаривал слова, в его тоне сквозило сожаление.
— Это не имеет значения, Пэн. Ты можешь ненавидеть его сколько угодно. Это её не вернёт. Ты только ещё больше запятнаешь её память, — сказал Эбен. Он отвёл взгляд от Гвен и встретился с моим. — Для меня было честью сражаться бок о бок с вами обоими. Но я пойду туда, куда она… Даже если мне придётся следовать за ней из этой жизни в следующую, — пусть будет так.
Эбен поднял кинжал Гвен, держа его наготове. Я хотел сказать ему «нет». Хотел сказать, чтобы он остановился, но не смог. Я завидовал. Я был настолько вплетён в судьбу Неверленда, настолько связан долгом, что никогда не смог бы взять смерть в свои руки. Нет, я останусь, а он будет с ней, пока я буду страдать в чистилище, которое сам же и создал.
Прежде чем Эбен успел нанести себе смертельный удар, из раны в груди Гвен полился ослепительный свет. Мы все отшатнулись, клинок Гвен выпал из рук Эбена. Я заставил себя смотреть на свет. Магия закружилась в воздухе вокруг неё, оторвав её от земли. Каждый дюйм её тела был окутан ярким светом. Я чувствовал всепоглощающую энергию. Успокаивающее тепло окутало меня, возродив надежду, которая так сильно горела в моей груди, что мне казалось, что моё сердце вот-вот взорвётся.
Все мы, — все её мужья, — собрались вокруг, наблюдая с благоговением и удивлением. Свет начал усиливаться, освещая лес, как будто я перешёл в какое-то спектральное измерение. Весь страх и душевная боль растаяли, и теперь я чувствовал только любовь. Чувство, словно вернулся домой и это было ошеломляющим. Затем мир вновь обрушился на меня. Гвен снова оказалась на земле, окружённая всеми нами. Она опиралась на руки, низко опустив голову, и делала глубокие, прерывистые вдохи, которые звучали для моих ушей как сладкая музыка.
— Гвен! — я бросился к ней так быстро, как только мог. Схватил за плечи и приподнял, пока мои глаза не встретились с её мягкими карамельными. — Ты жива! Слава Божеству! Я не знаю как… но ты жива! —
