меня зуб.
И, видимо, особист думал в том же направлении, что и я.
— Прямо сейчас готовится ордер на обыск в вашем особняке на Большой дворянской, — сказал он, не сводя внимательных глаз с матушки. — Как вы смотрите на то, если я пошлю туда группу для проверки?
— На каком основании ордер? — спросил адвокат.
— Подозрение в укрывательстве причастного к делу лица. Вернее, двух лиц.
Но матушка лишь усмехнулась.
— Как я на это смотрю? Отрицательно, ибо не терплю незваных гостей. Однако мне доставит большое удовольствие рассказать всему Петербургу о том, как вы сели в лужу.
— Уверены, что мы никого там не найдем?
— Наверняка вы найдете там напуганных слуг.
Блефовала ли светлейшая княгиня? Если да, то ей бы в покер играть. Она так прекрасно изобразила уверенность в собственной непогрешимости, что мне бы еще поучиться. Казалось, даже майор на миг засомневался.
— И все же мы будем вынуждены нанести вам внеплановый визит.
— Пожалуйста, хоть сейчас, — фыркнула матушка.
Я встретился с ней взглядом, но она, понимая, что за нами следили, никак не выдала себя.
Майор кивнул и снова уставился на меня.
— Теперь поговорим о Костенко, ваша светлость.
Я разыграл полное непонимание.
— Это точно имеет отношение к гибели Зотова, господин Константинов?
— Косвенное.
— Тогда что вы хотите знать?
— В первую очередь, где они.
Я продолжал строить из себя болвана.
— Насколько мне известно, оба должны быть под вашей опекой. Ведь на вашу поруку я оставил их в больнице…
— Оказалось, что вы так трепетно ухаживали не за нашими свидетелями, а за совершенно непричастными людьми… Кто-то помог сбежать свидетелям. Потому что сами они этого сделать не могли.
— Так при чем здесь я?
— При том, что вы, Алексей Иоаннович, заинтересованное лицо.
— И в чем же я заинтересован? — шепнул я, встретив его пристальный взгляд таким же. — Молю, просветите меня.
Это был один из самых идиотских разговоров из всех, что мне когда-либо приходилось вести. Он понимал, что я несу чепуху, а я понимал, что он тоже все понимал. И все равно приходилось продолжать…
Потому что майору было необходимо хоть за что-то зацепиться. За любую мелочь — лишь бы заставить меня что-нибудь сболтнуть. А я вертелся, как уж на сковороде, да еще и тылы мне прикрывали по полной программе.
— Как минимум, вы оказались к квартире Костенко. По счастливой случайности, в момент нападения. И, разумеется, воспользовались правом дворянина и вмешались, чем спасли людей. Поступок благородный. Но только ответьте, зачем вы вообще туда приехали?
— Это не связано с Зотовым! — воскликнул Плевако. — Алексей Иоаннович, вы не устали?
— Смертельно устал, Сергей Федорович, — улыбнулся я.
— Тогда мы можем воспользоваться правом на перерыв.
Матушка победоносно взирала на майора, у которого снова уходил из рук свидетель. Он наверняка читал рапорты Черкасова, но меня не успели подробно допросить по инциденту с Костенко. Был только первичный протокол, который экспедитор составил на месте.
Но меня больше интересовало то, что особисты связали два совсем разных дела. Непосвященному могло показаться, что единственным объединяющим звеном было лишь мое присутствие на обоих местах преступления.
Но я видел больше. Вопрос в том, насколько широко смотрели особисты.
Потому что вторым объединяющим фактором было наличие темы Искажений. И расследования Костенко, и артефакты Зотова — это были два кусочка одной мозаики.
Главный вопрос — понимал ли это Константинов?
— Что ж, по закону вы имеете право на пятнадцатиминутный перерыв, — вздохнул Майор. — Мы покинем вас и вернемся спустя отведенное время.
Особист демонстративно взглянул на часы и принялся отсчитывать минуты.
Когда мы остались втроем, я оглянулся по сторонам. Нет, о деле говорить нельзя — могли прослушивать. Применять магию в подобных местах тоже запрещалось. Так что оставалось общаться подобием жестов.
— Вы хорошо держитесь, ваша светлость, — похвалил Плевако. — Но то, что они готовят ордер на обыск… Вы не предоставили мне информации.
— Они ничего там не найдут, — с нажимом сказала княгиня. Я снова внимательно взглянул ей в глаза, и она сделала едва заметный жест, означавший «все в порядке».
Как? Подсуетилась и спрятала гостей? Как она успела?
— Можно оспорить правомерность ордера. Но мне следует подробнее ознакомиться с постановлением. Если он будет выписан при недостаточных основаниях…
— То мы стрясем с особистов крупную сумму, — рассеянно кивнул я. Впрочем, сейчас это было последним, что меня интересовало.
— И официальные извинения, — добавил адвокат.
— Ага…
Княгиня скрестила руки на груди.
— Что ж, пусть приезжают. Но они ничего не добьются. Ни обыском, ни допросом моего сына.
В крайнем случае я могу достать из рукава козырь в лице секретаря Совета регентов Рюмина. Дескать, приехал с приказом, рассказал про Спецкорпус, намекнул про статью… Ну я и отправился расспросить, что да как, к автору сего опуса. Пусть попробуют допросить Рюмина, мы с Чуфтой посмотрим на это, вооружившись ведром жареной картошки.
Словом, ни хрена у Константинова и его особистов на меня не было. Ни единого прямого доказательства моей причастности. Но их внимание к моей персоне начинало раздражать.
Спустя ровно пятнадцать минут майор со своими людьми вернулись в допросную. Константинов снова уселся напротив меня.
— Итак, мы остановились на причинах вашего интереса к семье Костенко…
Я уже хотел было вбросить ему историю про Рюмина, но в этот момент в дверь настойчиво постучали. Дежуривший там особист открыл ее, и в комнату, сверкнув какими-то алыми корочками, вошел незнакомый мужчина.
Судя по реакции окружающих, он был совершенно не знаком всем нам. Но все мы узнали его одеяние. Придворный, из самого Зимнего. Судя по
