Книга Межесвет - Юлия Федорченко

— Часы бьют три, — сказала Нона.

— Сколько у нас еще времени?

— Предостаточно, — бесстрастно ответила сестра. — Она успеет, если захочет того.

Морта искоса глянула на нее. Нона скрутила мокрые волосы в пучок, выжала из них влагу и откинула на спину слипшийся хвост. Потом ответила ей взглядом на взгляд. У Ноны были глаза Охотника, кусочки льда в белом океане, и Морта невольно залюбовалась ими, предметом своей зависти.

— Она уведет их?

— Тех, что еще не нашли себе тела. Остальные не услышат ее зов. — Нона помолчала, взирая на залитые кровью аллеи, не знавшие войны. — Ума не приложу, зачем им вселяться в людей, менять совершенство на нечто, кишащее изъянами? Ты жила в нижнем мире. Ты знаешь ответ?

— Люди хотят быть ангелами, — сказала Морта. — Ангелы мечтают стать людьми.

— Вздор, — фыркнула сестра. — Я не желаю быть человеком.

— У людей есть свобода, которой мы лишены.

— Да неужели? В чем же их свобода — умереть от хвори или шальной стрелы? Сложить голову за короля, лица которого никогда не видел? Оступиться и сломать шею?

— Они поступают как хотят. Мы этого не можем.

Резким движением Нона схватила сестру за шиворот и притянула к себе. Морта чувствовала холод ее тела даже сквозь слои ткани, а льдисто-голубые глаза ввинчивались в нее с такой ненавистью, будто хотели прожечь в лице дыру.

— Можем, — процедила Нона.

— И ты не боишься гнева богов?

— Я ничего не боюсь.

Нона отпустила ее, и какое-то время сестры стояли молча, глядя на раскинувшийся под ними город. Ветер и вода точит камень, его стирают сотни человеческих шагов. Ничто не вечно, все подвергается разрушению. Все, кроме них.

— Ты сама связала себе руки. Поэтому ты бесполезна.

Наверное, в ее словах была доля истины, потому что они задевали за живое. Морта накинула на голову мокрый капюшон, укрыла лицо в тенях. Нона ни перед чем не остановится: может, именно поэтому она была любимицей матери.

— Я искала тебя не ради ссоры.

— Так чем могу помочь? — холодно спросила Морта.

— Нужен сосуд для пролившейся Маны. Выбери подходящий.

Старшая сестра доверяла ей важное дело. Морта немного оттаяла.

— Морвена отправила витару, — напомнила девочка.

— Она рассекает тьму крыльями, но прорехи смыкаются вновь.

— А кто будет черпать?

— Нефела, — сказала Нона. Она решила использовать архиведьму, привычную к работе с токсичными материалами, и таким образом уберечь сестер от ожогов. Впрочем, кому-то из них все равно придется держать наполняемый сосуд, ведь только боги могут вынести его тяжесть. Помолчав, Нона спросила: — Пойдешь одна? Тебе не помешает еще одна пара рук. Может быть, Децима?

— Нет, — отрезала Морта. — Я справлюсь.

— Хорошо. Это все.

Нона шагнула назад, на пологий скат крыши, и в мгновение ока обернулась белой вороной с окровавленным оперением. Она расправила крылья, собираясь взлететь.

— Ответь мне на один вопрос, прежде чем уйдешь. — Девочка машинально стерла капельку, свисавшую с кончика носа. — Зачем ты изменила Узор?

— А ты не догадываешься? — прокаркала птица ей в спину. Морта молчала. — Что я за богиня, если не могу спасти собственную мать?

Она взмахнула крыльями и умчалась ввысь, рассекая красную пелену дождя.

Морта всем сердцем ненавидела сестру, но в этот момент ее захлестнула нежность. Кое-что их объединило: любовь к нерадивой родительнице, оставившей их, бессмертных существ, одних на всем белом свете.

Шадрен не верил своим ушам: богиня пришла к нему с просьбой. Он не мог не отметить произошедшие в ней изменения. Малиновый капюшон был сменен на удобную куртку и брюки, и теперь Морта на вид мало отличалась от подростка, которых полным-полно в любом городе или деревне. Он собирался идти как есть, но девочка предупредила:

— Там холодно и мокро.

— А ты?

Ее выразительный взгляд сказал ему о многом. Не теряя времени, Шадрен накинул рваный плащ, доставшийся ему от Слантьи, и нырнул за девочкой под темную арку: в его комнате не было дверей. По словам Морты, под дворцом располагалось нечто вроде свалки старых вещей, представлявших ту или иную ценность. Девочке понадобилась какая-то особенная амфора или кувшин, и она просила его помочь в поисках. Когда экзалтор поинтересовался, как ему найти нужный предмет, она сказала, что этот сосуд не похож на другие и от него буквально разит колдовством.

Они несколько раз свернули и остановились перед дверью высотой в половину человеческого роста. Шадрен десятки раз проходил мимо этого места и мог поклясться, что раньше здесь была голая стена. Он постучал по двери костяшками пальцев: дерево гулко отозвалось в ответ. Тем временем Морта выудила из кармана маленький ржавый ключик и присела на корточки, чтобы отпереть замок.

Дверь распахнулась, в лицо пахнуло сыростью и гнилью, свет залил лестницу с рядом каменных ступеней, искрошившихся от времени. Девочка бесстрашно шагнула во мрак, Шадрен пригнулся и вошел следом. Внутри было темно, хоть глаз выколи, и ему приходилось идти на ощупь. Толстые побеги опутывали стены, и когда одна из ступенек хрустнула под его ногой, он судорожно схватился за переплетения лоз и тем самым сохранил равновесие. Он не жаловался и не просил света. Ему было не впервой шагать во тьме за поводырем, точно слепцу.

Вдруг его рука нащупала гладкий металл, и экзалтор остановился. Находка была похожа на дверную ручку. Он исследовал стену, отдирая лозы, все больше убеждаясь: в стене над лестницей действительно была дверь. Шадрен подергал ручку: заперто.

— Что ты делаешь?

Морта терпеливо ждала, пока он кончит заниматься ерундой.

— Что за этой дверью?

— Ничего.

— Все двери куда-то ведут, — не сдавался Шадрен.

— Поверь мне, — равнодушно произнесла Морта, — ты не хочешь знать, куда ведет эта.

Его все равно раздирало какое-то жгучее, болезненное любопытство. Он нехотя отошел и продолжил спуск, пока не наткнулся на еще одну дверь, на этот раз слева от лестницы. Может быть, это потайные ходы? Шадрен уперся ногой в стену и что есть мочи потянул за ручку. Она обломилась у него в руках, но дверь на самую капельку приоткрылась, из щели забрезжил тусклый свет. Экзалтор попытался заглянуть в отверстие, но Морта оттащила его назад с силой, невероятной для худенькой девочки, и ударила по двери ладонью, затворяя ее навсегда.

— Нет, — твердо произнесла она.

— Почему?

— Есть вещи, которые смертным знать не положено.

— Вроде каких?

Морта колебалась, говорить или нет.

— Просто поверь мне, — наконец