упускал ту мысль, что я тебе очень нужен, потому что я помнил все те счастливые мгновения, проведённые с тобой. Ты не могла так просто взять и отказаться от меня… Ты не такая…
— И ты даже не пытался забыть меня? Даже тогда, когда казалось, что я погибла? — недоумевала я.
— Кана, невозможно стереть из памяти то, что стало её частью, — с этими словами Ламиат притянул меня к себе, и наши губы слились в страстном поцелуе, который мы ждали уже вечность. Он длился забвенно долго. А после Лам добавил: — Даваяй я протяну тебе свою руку, и мы пойдём совершать вмести безумные поступки.
— Давай, — я улыбалась, тяжело дыша, потому что хотела вновь сблизиться с моим родным человеком.
Я хотела залезть в его душу, изучить её заново, почувствовать каждую клеточку его тела. Ламиат чувствовал мои мысли и не заставил долго ждать своей решительности. Он моментально схватил меня и усадил на себя, продолжая целовать каждую часть моего тела. С кушетки на пол полетели лохмотья, грязная одежда, а воздух наполнился чувственным воссоединением.
— Кана, я люблю тебя!
— Лам, я тоже люблю тебя…
— Станешь моей женой?
— Что? — я застыла в шоке.
— Не сейчас, а когда всё это закончится, и если мы не умрём. Естественно, я сделаю всё официально, с кольцом и всей романтикой, как полагается. Но я хотел бы знать сейчас и дать знать тебе, насколько ты важна мне…
— Дурачок… ― я залилась румянцев и игриво заулыбалась ему. — Конечно, да! Я стану твоей женой! Это на всю жизнь, я и ты?
— Это навечно, — утвердительно завершил наш разговор Лам.
Вихрь эмоций кружил нас в танце страсти и нежности. Я не хотела, чтобы эта ночь когда-либо закончилась. Мне было безумно хорошо рядом с Ламом. Я чувствовала себя в полной безопасности, чувствовала себя любимой, и самое главное — я была дома. Рядом с ним было бесконечно уютно и комфортно. Он умел совмещать мужскую силу и грубость с нежностью и чуткостью. Это делало его по-настоящему необычным и ценным для меня. Нежность — это, пожалуй, единственное, что может привязать человека и приручить животного. Я была уверена, что запас наших эмоций не иссякнет, потому что эти чувства были настоящими, построенными на дружбе, абсолютном доверии и взаимном уважении. Эта ночь закончилась так же незаметно, как и началась.
* * *
Дымное солнце медленно вставало над нашим лагерем. Утренний туман застилал собой всё, что находилось вблизи нескольких метров. Пение птиц не было слышно, ветер перестал дуть так сильно, как это было ночью. Небо превратилось в пепельное полотно, а воздух наполнился запахом гари и дождя. Время будто застыло и предвещало начало и конец… Начало страшной битвы и конец мёртвого мира.
Лагерь оставался пустым ровно до восьми часов утра. Затем он начал наполняться воинами, магами, лекарями. Все подготавливались к великому сражению. Каждый давал себе отчёт в действиях: либо мы сегодня останемся в живых, либо умрём и унесём с собой в могилу любую надежду на светлое будущее. Пока каждый из нас дышит, он будет надеяться, верить и бороться до последнего за кусочек жизни, который нужно заслужить, отвоевать, отстоять до последнего вздоха, до последнего взмаха ресниц, до последней капли крови. Истинная ценность жизни — сама жизнь…
Я медленно привстала с кровати. Лёгкое одеяло соскользнуло с моего обнажённого тела. Наутро стало прохладно, поэтому я поёжилась от холода. По телу побежали мурашки. Я не обнаружила рядом с собой Ламиата, поэтому начала быстро собираться. Вдруг на меня запрыгнуло что-то очень тёплое и мягкое. В панике я руками схватилась за шерсть непонятного животного, а когда подняла его перед собой, то увидела совершенно забытого мной Лиса. Я обняла его и стала нежно, с большой любовью гладить его. Затем в два движения я натянула рубашку и брюки, сделанные из эластичной ткани. Затем зацепила волосы в небрежный хвост и уже начала надевать ботфорты, как край палатки резко отдёрнулся и показался Ламиат. Он, как всегда, лучезарно улыбался. Я застыла с приподнятой ногой, засунутой в один сапог.
— Доброе утро, принцесса! — подошёл ко мне Лам, обхватил за талию и поцеловал в щеку.
— Доброе утро… ― я застыла от удивления в объятиях своего любимого.
— Всё в порядке, Кана? Ты какая-то неживая.
— Я…
— Её взбодрит утренняя разминка! — в палатку заглянул Пэврен. — Голубки, а ну-ка живее выметайтесь из палатки и бегом на тренировочное поле!
— Может, ты не будешь командовать? — Лам сверлил его взглядом, не отпуская меня. Эта картина смущала меня.
— Конечно же, буду! — усмехнулся Пэврен. — Сейчас я тут глава нашей армии.
Я опустилась, чтобы надеть ботфорты. Парни стояли и оба смотрели на меня.
— Вы можете идти. Я сейчас подойду…
Ламиат послушал меня и сразу же вышел из палатки, а Пэврен подошёл ко мне, пока я шнуровала обувь.
— Все ждут тебя, твоих указаний.
— Почему я? — недоумевала я.
— Потому что ты принцесса, Кана. Ты должна повести за собой людей.
— Но ты лучше справляешься с этим… ― засомневалась я в своих силах и возможностях. — Я никогда не была оратором или полководцем…
— Тебе и не надо им быть или казаться… У тебя есть это в крови! Твой отец — замечательный предводитель армии, тактик и мудрый правитель! Твоя мать — разумнейшая женщина и прекрасный оратор.
— Я даже не имею представлений, о чём мне нужно говорить!
— Кана, ты мой маленький герой, — Пэврен вздохнул и подошёл ко мне. Сначала он положил руку мне на голову, а потом пальцем указал на сердце. — Включи свой разум, а говори от самого сердца. Вот она — формула совершенства.
Я не могла вымолвить и слова. Пэврен молча развернулся и вышел из палатки. Я осталась наедине с собой и своими мыслями. Кто же я? Кто все эти люди, которые верят в меня? Глупцы? Заплутавшие души? Великие люди? Сейчас я знала только одно: те люди надеялись на меня, а я надеялась на то, что завтрашний день всё изменит. Утро вечера мудренее? Нет, это всё враньё! Мы все надеемся на «завтра». Надеемся, что утром всё изменит. А оно не наступит никогда! Мы каждое утро просыпаемся, и наступает сегодня. «Завтра» не существует в настоящем. Именно поэтому мало кто меняет свою жизнь. Все надеются на «завтра», а надеяться надо на «сейчас»!
Поэтому я собралась духом, глубоко вздохнула и вышла навстречу утреннему чувству победы, чувству свободы и истинного счастья. Потому что впереди будет светлое будущее.
В лагере было почти безлюдно. У костра
