это время располагала первой массовой военной казнозарядной винтовкой – однозарядной игольчатой винтовкой Дрейзе под унитарный патрон с бумажной гильзой. Но во время Франко-прусской войны 1870–1871 гг., пусть и победоносной для Пруссии, прусские военные с неприязнью обнаружили превосходство французских игольчатых винтовок. 11-мм винтовка Шаспо 1866 г. обладала лучшей баллистикой, чем устаревающая 15,44-мм винтовка Дрейзе 1841/62 гг.
Это активизировало работы над оружием уменьшенного калибра, с большей начальной скоростью пули, более настильной траекторией и лучшей меткостью в разных странах, включая Россию. После так называемой «ружейной драмы» 1860-х годов, когда подряд приняли несколько 6-линейных образцов разных систем, последовательно появились две «малокалиберные» 4-линейные (10,67-мм) винтовки под патрон с металлической гильзой. Первая – «стрелковая винтовка обр.1868 г.» с откидным затвором (известная как «Бердана № 1», хотя основной вклад в ее создание внесли русские офицеры А.П. Горлов и К.И. Гуниус). Как и прежде, новой винтовкой поначалу перевооружали стрелковые части, чему способствовала отменная по тем временам меткость винтовки. За ней последовала «винтовка обр.1870 г.» по системе с продольно скользящим затвором, предложенной Х. Берданом («Бердана № 2»). Винтовка смогла проявить себя в ходе Русско-турецкой войны 1877–1878 гг. «Устав о строевой пехотной службе» 1881 г., отразивший опыт этой войны, хотя и отдавал предпочтение залповому огню, все же допускал огонь отличных стрелков на дальности свыше 800 шагов, «когда можно вполне рассчитывать на меткость одиночных выстрелов».
Введение казнозарядных, а затем и магазинных винтовок со стальными стволами хорошей выделки, а в конце XIX в. – и патронов с бездымным порохом и оболочечной пулей еще более повысило роль прицельной стрельбы, которую теперь можно было вести на дальности, ранее казавшейся недоступной. В России начало этого нового этапа обозначено принятием на вооружение магазинной «трехлинейной» (7,62-мм) винтовки обр.1891 г. (системы С.И. Мосина, хотя спор об «авторстве» винтовки и ее частей продолжается по сию пору), которой будет суждена долгая служба и одна из главных ролей в истории отечественного снайпинга.
В ходе Англо-бурской войны 1899–1902 гг. «охотники вельдта» буры, привыкшие экономить патроны и к тому же вооруженные отличными 7– и 7,92-мм винтовками «Маузер», прекрасно показали выгоды использования отдельных подготовленных стрелков с замаскированной позиции. С тех пор берет начало и любопытная тенденция – обострение проблем снайпинга и контрснайперской борьбы с переходом к «партизанской» войне.
Русско-японская война 1904–1905 гг. дала новые примеры действенности прицельной стрельбы на предельных дальностях – японцы использовали стрелков, выбивавших командный состав русских частей, а в каждой русской роте для той же цели выделяли 5–6 отличных стрелков. Эта война активизировала и работы над совершенствованием прицельных приспособлений. Вскоре на вооружение армий стали поступать и новые патроны – с остроконечными пулями. В России такой патрон был принят на вооружение в 1908 г. Любопытно, что принимался он как временный – уже шли работы над 6,5-мм винтовочным патроном с еще более настильной траекторией и лучшей меткостью. Такой 6,5-мм «патрон улучшенной баллистики» с тяжелой пулей был разработан В.Г. Федоровым. Видно, какое внимание уделялось улучшению меткости стрельбы на средних и больших дальностях. Однако мировая война остановила эти работы.
К началу Первой мировой войны большинство армий предпочитало залповый огонь пехотных винтовок с различными вариациями. Но, перейдя к позиционному периоду, война заставила регулярно выделять стрелков для «охоты за людьми» – офицерами, наблюдателями, связными, пулеметными расчетами, затруднения противнику проделывания проходов в заграждениях. Доводилось стрелять и по почтовым голубям, так что борьба со средствами связи уже тогда вошла в число «стрелковых» задач. В британской армии особо метких стрелков называли «снайперами». Слово «sniper» означает «охотник на бекасов» или «охотник, стреляющий из засады». Этот термин родился в XIX веке в Индии, где маленький и быстрый бекас (snipe) был у британских офицеров излюбленным объектом охоты. Первое применение слова «снайпер» для обозначения стрелка, обладающего навыками удачливого охотника и ведущего огонь по противнику с укрытой позиции, зафиксировано в «Оксфордском словаре английского языка» 1824 г. Такая аналогия вполне подходила к «охотникам в униформе». По сравнению с прежними отборными стрелками «снайперы» со своей охотничьей тактикой стали уже качественно новым шагом.
Для новой тактики требовалось новое оружие. Оно явилось в виде винтовки с оптическим прицелом – механический прицел даже при самой лучшей точности изготовления и пригонки просто не позволял тщательно прицелиться на большой дальности, когда мушка перекрывает саму цель. Из партии валовых винтовок отбирали «наименее расстрелянные», показывавшие лучшие показатели кучности, и приспосабливали на них оптические прицелы.
Использование «зрительных труб» для наводки спортивного целевого оружия тоже имело давнюю историю. О возможности применения оптических приборов для наведения огнестрельного оружия говорилось в трактате «Magister Naturae et Artis» Франческо де Ланы 1684 г. Король Пруссии Фридрих II Великий в своих записках упоминал, что стрелял из нарезного ружья со «зрительной трубой» в 1737 г. Стрельба из спортивных винтовок с оптическими прицелами вошла в обиход в 50-е годы XIX в. Сообщения об использовании винтовок с оптическими прицелами в боях Гражданской войны в США вызывают сомнения. Зато в 1868 г. упомянутый выше А.П. Горлов в рапорте в ГАУ, отмечая качества «малокалиберной» винтовки, выработанной им и Гуниусом, указывал, что стрелок «с нашим валовым машинным ружьем № 1 и нашим валовым патроном» на состязательной стрельбе победил стрелков «Кольтовской фабрики», использующих «штуцера тонкой ручной работы, наводимые с помощью зрительных труб… действующие патроном, где порох и пуля точным взвешиванием доведены до наибольшего однообразия». Телескопические трубы таких прицелов были громоздки – обычно они оказывались короче винтовки лишь на длину приклада. Со временем уменьшались размеры, повышалась прочность и устойчивость прицелов к действию отдачи, улучшались устройства регулировки, достигалась стабильность положения прицела на винтовке от выстрела к выстрелу, и вскоре «прицельные трубы» взяли на вооружение охотники. Серийное производство ружейных оптических прицелов развернули в Германии в 1890-е годы. Отдельные – почти случайные – примеры применения оптических прицелов имели место во время Англо-бурской войны со стороны англичан и во время Русско-японской войны с русской стороны (русский советский оружейник и историк оружия В.Е. Маркевич упоминает об использовании в Маньчжурии винтовки «Маузер» с оптическим прицелом зарубежного производства). Благодаря целевому и охотничьему оружию к началу Первой мировой войны имелись вполне пригодные промышленные образцы оптических прицелов и кронштейнов для их установки на оружие. Так что оружие «охотники в униформе» получили во многом из мира охоты и спорта.
Ружейный оптический призматический прицел «Цейсс» 1905 г.
Первыми начали вооружать отборных стрелков винтовками с оптическими прицелами в германской армии – именно Германия имела на тот момент наиболее развитую оптическую промышленность и возможности ее «мобилизации». Немцы успешно применяли на фронте винтовки G.98 «Маузер» с прицелами «Цейсс» – уже на 1915 г. количество таких винтовок в германской армии оценивается в 20 тысяч штук. Количество снайперов
