Да, гальванический. Мистер Коу распорядился раздать их всем и я счел себя обязанным захватить и вам. Держите. В потемках здесь немудрено свернуть шею.
Лэйд с благодарностью принял фонарь. Хорошая вещица. Похожий на дубинку прочный корпус, надежные бронзовые ободки, предохраняющие линзу… Все лучше, чем разгуливать по дому со свечой, точно подгулявший лунатик.
Розенберг принюхался.
- Пахнет паленым. Вы что тут, курили? Я не разрешаю здесь курить. Только не в кабинете!
Лэйд только хмыкнул, поблагодарив судьбу за то, что в комнате царит темнота. Если бы начальник операционного отдела обнаружил все художества, оставленные Лэйдом на обоях и полу его кабинета – жутковатые изображения, каббалистические схемы и глифы, нанесенные сажей, кровью и водой, его, надо думать, хватил бы удар.
- Моя профессия иногда сопровождается неприятными запахами. И поверьте, тот, который вы обоняете, не худший из них. В любом случае, я уже собирался уходить.
Он в самом деле вышел бы, кабы не сам мистер Розенберг, замерший в дверном проеме. Обойти фигуру столь внушительных габаритов было не проще, чем разминуться с грузовым локомобилем в тесном переулке.
Розенберг пожевал губами.
- Не обращайте внимания. У меня скверное настроение и я не знаю, на ком его сорвать. Есть успехи?
Свой фонарь он расположил на столе таким образом, чтобы не слепить никого из них. Свет был ярким, но узко направленным, отчего кабинет казался лужей черной смолы, из которой лишь проступают контуры обстановки.
Лэйд вздохнул.
- Не настолько значительные, чтобы я спешил о них сообщить.
Розенберг задумчиво кивнул.
- Да, я так и думал. Благодарю.
Пожалуй, в его грубом облике ученой гориллы, которая, на потеху публике, научилась носить очки, было нечто примечательное, подумал Лэйд. Может, из-за взгляда. Холодный, бесстрастный, приглушенный немного блеском очков, он в то же время зачастую выглядел смущенным, когда мистер Розенберг встречался с кем-то взглядом. В нем не ощущалось того самодовольства, который нередко рождает в людях сильный разум, осознающий свое превосходство над окружающими. Напротив, он выглядел… Неловким, подумал Лэйд.
- Все еще не знаете, кто нас похитил?
- Ни малейшего представления на этот счет, - подтвердил Лэйд, - Но я все еще не теряю надежды отыскать его визитную карточку. Демон он или нет, надо оставаться джентльменом в любой ситуации, не правда ли?
Розенберг тяжело вздохнул. Шутку Лэйда он принял неохотно, как придирчивый кассир принимает из рук мальчишки подозрительный, мятый, много лет бывший в обороте пенни. Всем своим видом демонстрируя, что делает тому немалое одолжение.
- Лучше бы вам поспешить.
- Простите?
- Запах, - Розенберг помахал перед лицом тяжелой ладонью, взмахом которой, пожалуй, можно было убить не только москита, но и не очень крупного орла, - Некоторые его не замечают, но у меня развитое обоняние, я отчетливо ощущаю, что запах делается хуже, особенно на нижних этажах.
- Возможно, лазарет внизу, - предположил Лэйд, - Миазмы от ран исключительно скверно пахнут.
- Возможно, - согласился Розенберг, поправляя очки на носу, - Чего еще ожидать, когда не работает ни вентиляция, ни водопровод… Впрочем, неважно. Вот, держите.
Лэйд обнаружил, что Розенберг протягивает ему папку для бумаг, и весьма пухлую.
- Что это?
Начальник финансового отдела усмехнулся.
- То, что, надеюсь, поможет вам в работе.
Папка, принятая Лэйдом, оказалась увесистой, как «Ярмарка тщеславия» Теккерея. Она содержала в себе множество листов бумаги, некоторые из которых были машинописными, вмещающими в себе великое множество строк и цифр, другие же, написанные от руки, выглядели весьма старомодно. Пытаясь разобрать их содержание в свете фонаря, Лэйд безо всякой пользы потратил еще минуту или две из своего небогатого запаса.
- Что это такое? – осведомился он наконец, - Налоговые отчеты? Претензионные рекламации? Расходы вашей конторы на канцелярские кнопки за последние сорок лет?
Розенберг покачал головой.
- Все данные о здании, которые мне удалось найти. С момента его возведения и по сегодняшний день. Точнее, по тот день, когда неведомый сквоттер[3] умыкнул его в пучину пространства и времени заодно со всем мелким мусором, что в нем содержался, включая нас с вами. Вы, кажется, проявляли интерес к истории дома?
Лэйд встрепенулся.
- Что же вы сразу не сказали? Еще как проявлял, черт возьми!
Розенберг вяло улыбнулся. Как и многих людей, не привыкших и не умевших улыбаться, улыбка не красила его, напротив, выглядела сухой, неестественной. Но Лэйд был благодарен ему хотя бы за эту попытку.
Бумаг в папке оказалось чертовски много. Пытаясь разобраться в них при свете фонаря, Лэйд с ужасом понял, что задача ему не по зубам. Господи, у него, пожалуй, уйдет часа два или три только лишь для того, чтобы разобрать, что к чему. Возможно, если Крамби выделит ему дюжину клерков и каждый из них начнет вчитываться в свою часть…
Розенберг склонил голову.
- Могу сэкономить вам время, - предложил он, - Я взял на себя смелость изучить эти бумаги, пока вы… работали. И могу сообщить краткое resume[4], как говорят французы, если вам интересно. По счастью, я обладаю хорошей памятью, так что многие детали готов повторить с известной точностью.
Лэйд заколебался. Общество Розенберга не доставляло ему удовольствия. Будучи одарен от природы мощным аналитическим умом, этот человек, казалось, в то же время обладал способностью нагнетать напряжение одним только своим присутствием, заставляя всех окружающих ощущать себя неловко. Кажется, он даже находил некоторое удовольствие в том, чтобы смущать людей, имевших неосторожность разделить его общество, подавляя их силой своего интеллекта.
С другой стороны… Лэйд мысленно усмехнулся. Можно подумать, перед его дверью выстроилась очередь жаждущих услужить помощников!
- Прошу вас, мистер Розенберг. Буду рад прибегнуть к вашей помощи.
***
Розенберг кашлянул, привычно и быстро раскладывая бумаги на письменном столе. Удивительно, как ловко его руки с грубыми пальцами обращались с листами, тасуя их почти беззвучно и перемещая едва уловимыми движениями. Ни дать, ни взять, раскладывали большой и сложный пасьянс.
- Итак… Предупреждаю, это не самая быстрая история. Здание, которое мы фамильярно именуем Конторой, сменило много владельцев и вывесок. Полагаю, вы удивитесь, в каком только качестве ему ни приходилось выступать. Итак… Возведено оно было
