Костуш с Линшицем догнали свой отряд, погрузка в лодки почти завершилась.
В основном, измученные болезнью дети ничего вокруг не замечали, только единицы ещё находились в сознании, с испугом смотрели на маски с хоботом и тихонько хныкали.
Линшиц с Костушем помогли загрузить последних двух мальчиков в лодку, отправили возчиков обратно, и сами сели за вёсла.
На другом берегу их встретил диспетчер — Фучек. Он сразу подвёл их к палатке с весами, около которых стояли носилки с детьми. У всех на бирках теперь ещё был записан и вес.
— Привезли сразу много крупных, — пояснил Фучек. — Всех сильных Древоходцев уже отправил, вам остались эти четверо — выбирайте.
Линшиц повернулся к Костушу и спросил:
— У тебя записано — тридцать килограммов. А больше?
— Тридцать с половиной — ещё могу прыгнуть. Тридцать один — уже нет.
— А если с амулетами?
— Амулеты, для увеличения груза — мне бесполезны. — ответил Костуш.
— Значит достиг предела для своего веса. Надо тебе мясо наращивать, — заметил Линшиц.
Костуш пожал плечами и сказал, обращаясь к диспетчеру- Фучеку:
— Девочка с краю лежит— записали ей тридцать один килограмм. Обезвоживания у неё нет, если дать мочегонное и очистить кишечник — следующей ходкой, думаю, утащу.
— К следующей твоей ходке, таких здесь ещё много прибавиться — будет из кого выбрать, а так — ладно, прослежу.
Линшиц велел грузить на свою повозку мальчика весом чуть больше тридцати одного килограмма. Костуш знал, что с «накачкой» амулетами, тот способен переместиться с ребёнком в тридцать два килограмма.
— Пройдусь по краю, — прокомментировал он своё решение.
Костуш же забрал себе девочку весом двадцать девять килограммов. Это была именно та девочка, за которую ему предлагали деньги.
— Пусть мужик ещё подзаработает — получит за выжившую, если, конечно, сам от чумы не загнётся., — подумал Костуш, усаживаясь в повозку.
Управлял повозкой Древоходец, который до этого работал курьером в имперском банке и оказался мобилизованным на время эпидемии.
По общеимперским законам, также действующим и на территории княжества Либоргского, все Древоходцы считаются мобилизованными до окончания эпидемии.
Костуш передал ему записку от диспетчера, с указанием к какой поляне ехать, и банковский работник, ловко управляясь мерином, вывел повозку на чумную дорогу.
С начала эпидемии Костушу ещё не приходилось ездить с этим возничим, и он поинтересовался:
— Откуда такие навыки у курьера банка?
— Работал на одного купчишку. Когда договор о найме с ним подписывал, радовался, что на окладе буду. Думал прыгну пару раз в пятидневку, а дальше сидеть в потолок плевать, а он меня и в хвост и в гриву гонять начал. И как охранника, и как возчика использовал, вот и научился.
Он спросил у Костуша, сколько привезли детей и начал высчитывать сколько примерно они смогут спасти.
Костуш в подсчётах не учувствовал, он положил ладонь на лоб больной девочки — температура оказалась не сильно повышена. У неё была лёгочная форма болезни. В отличии от чумы на Земле, где лёгочная форма обычно приводила к быстрой смерти, здесь на Эре больной мог бороться с ней семь-десять дней, а иногда и больше.
С одной стороны это хорошо: человек не умирал прямо через сутки от высокой температуры, как в Средневековье и в начале Нового времени на Земле, только вот с другой стороны, — пока больные боролись с чумой, с кашлем рассеивали бактерии и заражали многих из своего окружения, поэтому лёгочная форма являлась самой заразной.
Дорогу хорошо укатали, повозка шла ровно и Костуш задремал. Разбудил его возничий криками: «Смотри, смотри!».
Костуш посмотрел в направлении, куда тот указывал и с ужасом увидел, как снизу по течению, под чёрным «чумным» флагом, движется огромная баржа из княжества Древленского.
Остальные дни чумной эпопеи Костуш провёл как в полусне. Мозг старался защитить его психику и притупил восприятие.
Некоторые Древоходцы для этого использовали крепкий алкоголь и лекарства, а у Костуша сами по себе почти отключились всякие эмоции, точно в голове щёлкнул какой-то тумблер.
Правда, поначалу он всё равно не мог спать — просто сидел неподвижно, глядя в одну точку.
Диспетчер-Фучек, во время ночного дежурства, заметил, как Костуш часами сидит в таком состоянии и смотрит на костёр. Тогда он и начал учить Костуша самостоятельно погружать себя в сон.
Костуш мог усыпить любого человека, мог также легко отправить пациента и в «глубокую» отключку перед операцией, только вот усыплять себя он не умел.
Фучек показал ему как можно это сделать. Если, создавая защиту от воздействия другого одарённого, приходилось быстро гонять свою силу вверх вниз, создавая щит, то для усыпления себя, силу надо перемещать медленно — раз за десять ударов пульса, после чего, одарённый, словно загипнотизированный, погружается в сон.
Такой самогипноз действует не на всех, но почти половина одарённых могут таким образом заставить себя заснуть
Этот метод самогипноза Костуш попробовал применить на себе и у него сразу всё получилось, — теперь, при любой возможности, он легко усыплял себя сам.
После прыжка с больным ребёнком, на то, чтобы вернуться в чумную зону, иногда требовалось чуть ли не половину светового дня. Теперь же, почти всё время поездки обратно, Костуш спал, ни о чём не думая, сберегая силы не физические, а моральные.
Прыгать же с детьми ему приходилось почти круглосуточно, совершая иногда по три перемещения за сутки.
Обычно день его проходил так: с утра заходил в палатку, где лежали приготовленные для переноса дети и, не обращая внимания на их стоны и мольбы, выбирал ребёнка с пограничным для него весом — где-то 29–30 килограмм, а, например, весом 25 килограмм, несмотря на его критическое состояние, оставлял, в надежде, что заберут другие Древоходцы, способные прыгнуть с таким весом.
Как правило, этого 25-килограммового ребёнка к возвращению Костуша никто не забирал, но он опять прыгал с другим, с весом под тридцать. Очень часто получалось, что к очередному возвращению Костуша этот 25-килограммовый ребёнок, уже был мёртв,
Костуш в своём замороженном состоянии воспринимал это достаточно спокойно: он не хотел «играть в бога» и выбирал детей почти механически, строго по своей системе — как можно ближе к тридцати килограммам, потому что среди собравшихся здесь Древоходцев их было только трое, способных переместиться ребёнка весом под 30 килограммов.
Иногда не удавалось довести ребёнка живым до места силы и в этом случае тело оставляли на Волшебной поляне.
Когда у Костуша подобное случилось в первый раз, они вместе с возницей отнесли умершего ребёнка на край поляны и там его оставили.
Через три дня, возвращаясь после очередного прыжка,
