кресло. Затем посмотрел на свои руки… Да, это были именно руки. Самые настоящие, человеческие, а вовсе не копыта.
Но вот они стали меняться, становиться тоньше… Сперва они превратились в угловатые костяные наросты, захрустели, согнулись и стали обрастать перьями. А затем вдруг остановились, засияли и стали мохнатыми, старыми лапами…
Шум нарастал, становился всё громче и громче. Александр закрыл глаза. Кресло с грохотом упало.
Он пытался сосредоточиться на своём собственном сознании, отрешиться от тела, над которым, казалось, совершенно потерял контроль, но вышло наоборот. Именно его сознание представляло собой сердце бури. Именно здесь, в смятении мыслей, образов и сновидений он пытался найти себя… И не мог.
Временами он был величественной птицей, под крыльями которой проносились прекрасные моря и острова, которая породила эльфийский народ и направляла его через своих наместников.
Временами он был старым кроликом, и молодым кроликом, и взрослым кроликом, и живым, и мёртвым. Мир вертелся у него перед глазами, словно колесо, и он менялся вместе с ним. Зима, лето, весна и осень сменялись с невиданной скоростью. Травы чахли, умирали и прорастали вновь. Цветы увядали и снова раскрывали свои прекрасные бутоны. Прочие кролики жили, менялись, умирали… и он менялся вместе с ними, и в то же время был неизменным, ибо именно неизменность перемен была единственной константой в его природе в и природе всего света.
Временами он был таинственным демоном, мрачным, как сама ночь, который взирает на мир своими глазами, козлиным и волчьим, сидя на вершине трона из миллиона черепов. И сами звёзды дрожат у него за спиной, сочась кровью, словно растёртые прыщи.
Александр находился в сердце бури… Нет, он сам был этой бурей. Его сознание расщепляло на кусочки. Казалось, ещё немного, и он совсем распадётся. Превратится в три разных существа и сам обернётся пустым местом.
Он совершил страшную ошибку. Великий Белый Дух, Цикл Бытия, Аколипт — все они были разными персонажами. Александр, сам того не ведая, посеял семя противоречия в свою божественную природу. И теперь его терзал тот же процесс, из-за которого простые души распадались на части, если слишком быстро повышали свою концентрацию. Только в десять, в сотню раз сильнее. Словно три веры, три народа, миллионы сознаний разрывали его на куски.
В какой-то момент Александр обнаружил, что в его голове звучат разные мысли. Временами он думал, как Великий Белый Дух: Здравствуй, Нара… Здравствуй, Мира… Временами как Цикл… Временами — таинственный и кровожадный демон. Если бы Александр открыл глаза, ему предстала бы ужасающая картина. Три нароста вырывались из его тела. Три божества стремились на волю, жадно пытаясь урвать себе как можно больший кусочек его души.
Александр понял, тем краешком, маленьким островком своей мысли, который ещё не поглотили вихри безумия, что ещё немного и он… растворится. Исчезнет. Ещё немного, и на смену единому Александру придут три разные сущности, каждая из которых верила и питалась верой остальных в свою обособленность.
Его душа распадалась. Сознание — таяло. Островок стабильности, островок его собственного Я стремительно рассыпался у него под ногами. И Александр ничего не мог сделать. Как ни пытался он сосредоточиться на себе самом. Как ни повторял он: я это я. В его голове звучали три разных я. Чириканье. Блеянье. Писк.
Александр был почти в отчаянии, и даже отчаяние его уже таяло, исчезая вместе с ним самим, как вдруг, в последнюю секунду безумная мысль мелькнула у него в голове, и он, силой воли, покинул свой мир.
Александр свалился на пол чёрного пространства, и буря притихла. Отдалилась. Ветер затих, и, казалось бы, всё закончилось, но мысли всё равно расплывались у него в голове, как мокрые чернила. Он был уже разобран, уже разлагался, уже исчезал…
Неужели это конец?
Мужчина не мог пошевелиться и даже не мог закрыть глаза, как вдруг в его сознание, помимо трёх расплывчатых фигур, появилась ещё одна.
Александр увидел себя… Настоящего себя. Заурядного человека в свитере и штанах, который стоит на берегу озера и держит на ладони маленькую медузка.
В чём смысл жизни… Создатель?
Его лицо стало задумчивым. Он ответил так, как ответил бы на этот вопрос сам. По-настоящему… И стал отдаляться, и в то же время собираться воедино. Александр увидел пару перламутровых глаз. Он увидел в них своё собственное отражение, отражения себя, настоящего себя, и ухватился за него последними крохами своего внимания.
И, медленно, но верно, песчинка за песчинкой, Александр стал собираться воедино.
Сперва растворилась птица. Исчезла в голубом небе.
Зачем кролик рассыпался в прах.
Наконец чёрный демон испарился, и его козлиный череп свалился на груду прочих.
В сознании Александра остался только один силуэт.
Он сделал глубокий вдох… И медленно открыл глаза.
Глава 91. Законы и Перемены
Александр приподнялся и стал неуверенно осматриваться. У него всё ещё кружилась голова. Стараясь найти опору, он свалился на кресло, но это не помогло, ибо помутнение было не снаружи, не в его теле, но в душе. Даже сидя он чувствовал себя прямо как на корабле во время бури. Весьма точное сравнение, подумал он, ибо ему действительно приходилось бывать на самом настоящем корабле во время самой настоящей бури. Когда весь мир неумолимо качается вправо и влево, влево и вправо… Как маятник.
И как же это всегда приятно, когда буря наконец затихает, и земля выпрямляется. Вскоре Александр почувствовал, как волнение постепенно сходит на нет. Ему даже почудился тот особенный, очень свежий морской ветер, который бывает только после шторма.
Александр сделал глубокий вдох и щёлкнул пальцами. Перед ним вспыхнула и сразу погасла, как сноп искр от зажигалки, тонкая белая трещинка.
Мужчина сосредоточился и ещё раз щёлкнул пальцами — трещинка стала больше. Затем ещё раз — ещё больше. На третий раз она сделалась устойчивой, и Александр, приподнявшись, заглянул в неё и проверил, что было с другой стороны.
Ничего… Сплошная белизна.
Александр уже было протянул в неё руку, но затем, помявшись, отвёл её назад. Нет… Сперва ему следует освоиться со своими новыми силами, и только потом устраивать экспедицию за пределы родного пространства.
Он вышел из пластины на чердак и стал с интересом разглядывать окружающий мир. Последний претерпел монументальные перемены. Всё вокруг пронизывали тонкие струны законов. Картина была неописуемая. Казалось, взору Александра открылось новое, четвёртое… Нет, пятое измерение, которое как бы задавало тон всем остальным.
Александру вспомнилась сцена из матрицы.
Что видишь?
Цифры.
А я вижу красотку в красном платье…
