как искусного дипломата, с чем я охотно соглашался.
«Дипломатия» министра Козырева вызывала у него удивление. Одновременно с этим он считал недальновидными действия западных держав, прежде всего США, по расширению НАТО на Восток, писал свои обоснования в Гаагу. А однажды пожаловался мне, что получил в ответ жесткое предупреждение от своего министра с требованием не ставить под сомнение государственную политику, а следовать инструкциям.
Годерт уделял особенное значение личным контактам, прежде всего в среде деятелей культуры. Он, как я мог видеть, быстро установил связи с руководителями Министерства культуры, Российской государственной библиотеки, Библиотеки иностранной литературы, Российского фонда культуры, Московской консерватории. Постоянно устраивал в своей элегантной резиденции «посольские вечера», на которые приглашал молодых музыкантов-исполнителей, камерные оркестры.
Эти вечера, позже названные вечерами «Культура вне границ», стали заметным явлением в культурной жизни Москвы и даже транслировались по российскому телевидению. Такая «культурная дипломатия», как мне было известно, вызывала ревность некоторых других послов. В частности, активный посол Сингапура Марк Хонг стал вскоре устраивать похожие культурные вечера в своей резиденции.
Культурная дипломатия посла Стинвика в России приобрела особенно широкий размах во время празднования 300-летия Великого Посольства Петра I.
Юбилей начали праздновать в сентябре 1996 года в Амстердаме, а затем в Санкт-Петербурге, который посетили наследный принц Виллем Александр (это чем-то напоминало поездку 300 лет назад в Нидерланды юного Петра), а также премьер-министр Вим Кок и ряд министров.
Весной 1997 года празднества переместились в Москву, и я имел возможность участвовать в некоторых из них. Программа «Окно в Нидерланды» охватывала драматический театр, танец, музыку, кино, живопись, фотографию, литературу, даже старинное оружие. Мне особенно запомнились выставка гравюр Рембрандта в музее имени Пушкина и выступление «Оркестра XVIII века» в Большом зале консерватории.
Хочу еще раз подчеркнуть, что мой рассказ о Стинвиках имеет прямое отношение к тому, что я выше говорил о моем понимании культуры. Просто в этой паре я видел людей, для которых культура как сфера творческой, духовной жизни была естественной частью их каждодневного бытия.
Годерт, как я уже упоминал, собирал самую различную информацию, касавшуюся Анны Павловны. Царь Александр I имел значительное влияние на жизнь Европы после разгрома Наполеона и отражением того влияния было то, что он выдал свою сестру замуж за наследного принца Вильгельма Оранского, ставшего королем Нидерландов Вильгельмом I. Бракосочетание проходило в Санкт-Петербурге в 1816 году. Как супруга короля Нидерландов, с изгнанием французов вновь обретших независимость, Анна Павловна сыграла, по словам Годерта, большую роль в становлении обновляющегося Королевства, которое ныне благополучно живет и развивается, а голландцы по сей день хранят о ней добрую память.
Вспоминаю курьезный случай. Однажды, будучи у меня на даче, Годерт заинтересовался копией старого плаката с фотографиями знаменитой балерины Анны Павловой. Услышав от меня, что это — Анна Павлова, он решил, что я говорю: «Анна Павловна», — и, не дожидаясь моих разъяснений, стал убеждать меня, как важно для него рассмотреть этот лист.
Мы посмеялись и забыли этот случай. Но несколько лет спустя Лариса Васильева спросила меня, могу ли я поговорить с Годертом о том, чтобы он посодействовал в получении доступа к архивам королевского двора Нидерландов для ознакомления с документами о жизни и деятельности, как сказала Лариса в присущей ей изысканной литературной форме, «Анны Павловны русской — королевы нидерландской». Я не колебался, зная Годерта, и он с радостью помог организовать поездку Ларисы в Нидерланды и ее работу с архивами.
Другой курьез случился на всем памятной печальной церемонии захоронения в храме Петропавловской крепости останков нашего последнего царя Николая II и членов царской семьи. Наблюдая церемонию по телевидению, я заметил повышенное внимание операторов к одному из целого ряда присутствовавших там иностранных послов, а именно — к Стинвику. Его показывали даже крупным планом, причем около группы прибывших из разных стран членов рода Романовых.
При первом же случае я сказал об этом Годергу. Улыбаясь, он объяснил мне, что все было очень просто: телеоператоры, заметив в его лице какое-то сходство то ли с Николаем II, то ли с Георгом V, причислили его к Романовым и назойливо наводили на него камеру.
Приезжая летом к нам на дачу на пару часов, Стинвики интересовались, кто же эти «новые русские» и что же это они понастроили в Подмосковье. Мы гуляли по ближайшим улицам и переулкам, где с каждым годом появлялись все новые и новые громады из голицынского красного кирпича с каменными заборами и злыми псами за ними, и я мог видеть искреннее изумление на лицах своих голландских друзей. А со стороны Минского шоссе они с большим вниманием рассматривали, также удивляясь, простую оштукатуренную двухэтажную дачу, ныне совсем неприметную, которую после окончания Великой Отечественной войны выделили маршалу Г. К. Жукову, главному организатору Победы.
Стинвики часто повторяли, что в Нидерландах, да и в других странах строят «совсем иначе». Озадачивало их то, что редко кто использует сруб, такой теплый и надежный. Тем более что Россия — страна прекрасных лесов. Они также сокрушались, видя, как сумбурный но-вострой грубо разрушал и искривлял живописный подмосковный ландшафт.
Когда, уже после своего возвращения на родину, Стинвики прислали нам рождественскую открытку с фотографией их собственного имения около де Вийка, стало понятно, что они имели в виду.
Их родовая усадьба, традиционный голландский дом в два этажа с мансардой и двумя каминами, какие ставили в XVII и XIX веках, выглядит элегантно, строго и скромно. Куда более скромно, чем особняки-замки некоего подмосковного генерала и директора-хозяина Голицынского завода, которые еще недавно озадачивали Стинвиков неподалеку от моего дачного участка.
А имение Стинвиков мы с женой еще надеемся посмотреть «в натуре», поскольку имеем от них открытое приглашение.
Как не потерять себя
«Человек! Это звучит гордо».
Максим Горький
«Нам уже нечего терять, но и это грозят отнять».
Б. Крутнер
От поиска утерянного к возрождению забытого...
Из рекламы 90-х годов
Не место красит человека, а человек место.
I am all right, Jack!
Каждый из нас — уникальное творение, и это следует помнить всегда.
Себя следует уважать. Не возвеличивать (Боже упаси!), но самым серьезным образом уважать себя как личность. И не забывать при этом оглядывать себя как бы со стороны, называть время от времени (для порядка) дураком. Внимательно вслушиваться в себя.
Уважая себя, можно надеяться и на уважение других.
И все же: как не потерять себя?
