Ночь была исполнена восторга и могущества. Пели невидимые трубы. Она могла мчаться верхом на тучах, готова была обнять луну. Вечно беспокойное море приводило ее в экстаз. Душа танцевала на ночном ветру.
Рейм преградил ей путь:
– Присядь на минутку у костра, архонт, соберись с мыслями.
– Архонт?! – прошептала она. – Ты называешь меня архонтом?
– Ты станешь восьмым архонтом, – бросил Рейм. Все-таки он очень бесцеремонен. – Именно поэтому Шииф никем не заменили. А теперь иди и сядь. Мне некогда.
Не шевельнув и пальцем, Тхайла влепила ему увесистую пощечину. От неожиданности он покачнулся.
– Я тебя помню, – сказала она, внутренне ликуя. – Ты явился и вышвырнул бедного Миста – моего гостя! – из моего Дома. Впредь думай, как себя вести.
Гнев вспыхнул в темноте раскаленными углями.
– Ты быстро стала самонадеянной, волшебница!
– Тебе понадобилось больше времени?
Рейм что-то проворчал и отошел, потирая щеку. Он был всецело поглощен своей задачей поддерживать жизнь в старике и следить за лихорадочными усилиями молодого Квита – слишком занят, чтобы тратить время на пустые ссоры.
Тхайла удалилась за песчаный холм. Волшебница! Восторг от ощущения своего могущества пьянил ее. Вот что давал ей Дар. Вот зачем она пришла в Колледж.
Пришла в Колледж?
Она никогда не приходила в Колледж! Ее похитили и насильно привезли в Колледж. Тот первый день на Поляне Свиданий…
Лииб!
И подобно тому, как даже самые высокие океанские валы в конце концов обрушиваются, исходя пеной, на нее обрушились воспоминания. Лииб – ее муж… Дом Лииба… Их любовь… Вот Лииб трудится над плетеными стенами их домика. Вот мастерит лодку. Вот учит ее плавать. Руки Лииба касаются ее тела. Она ощущает прикосновение его кожи. Позабытые месяцы стремительно возвращались, месяцы, полные любви и веселья.
Теперь Тхайла знала, где впервые увидела аналитика Шол. Именно Шол и Мирн явились в Дом Лииба, увезли Тхайлу и похитили… ее ребенка!
Она закричала, осознав всю глубину коварства Колледжа. Ее лишили не только мужа! Ее лишили ребенка! Со стоном боли и ярости она собрала все свои силы, чтобы отомстить.
Оглашая раскатами грома магическое пространство, она возникла в Часовне прямо у стола Хранительницы. Эхо разнеслось по залу. Клубы пыли взметнулись с каменного пола.
– Вы украли моего ребенка! Вы украли мою любовь! Вы украли мою память!
Хранительница, казалось, не пошевелилась. Она медленно подняла голову. Под капюшоном была пустота, воплощавшая скорбь. Ее голос зазвучал глухо, как из могилы:
– Ты просила меня лишить тебя воспоминаний.
– Во второй раз, да! После того, как прошла через Теснину! В то утро я сама не понимала, что делаю. Не знала, о чем прошу. И вы этим воспользовались! – Никогда прежде не испытывала она такой ярости. Гнев душил ее, молоточками стучал в висках. – И уж наверняка в первый раз я вас об этом не просила!
– Так было надо.
– Нет, не надо! Вы могли объяснить! Могли спросить меня! Могли сказать, что от меня требуется и почему я так нужна Тхаму.
Правду ли она сейчас говорила? Согласилась бы она покинуть мужа, ребенка?
– Так было надо, – повторила Хранительница голосом, напоминавшим шорох сухих листьев.
– Почему? – закричала Тхайла. – Вы сражаетесь со Злом, но какое Зло может быть хуже этого? Кто вы, чтобы совершать такие преступления против меня?
Она сорвала магическую защиту, увидела морщинистое лицо и отшатнулась – какую муку оно выражало!
Тхайла застыла, впервые осознав безмерную мощь Колледжа: огромную сложную пирамиду власти и подчинения, века ожиданий, приготовлений, наблюдений, охраны. Пауки! Она ощутила паутину, охватившую весь Тхам, паутину неумолимой древней воли. Ужасное безжизненное неумолимое отрицание!
– И не только против меня! Против всех нас – всей расы пиксов!
И в этих ужасных застывших глазах она прочла ответ на вопрос, который задал ей Вум, – что делало Хранителя Хранителем. Она увидела страдание и предостережение.
Она увидела будущее.
– Нет! – отчаянно закричала Тхайла. – Только не это! Никогда!
Она бежала из Часовни, вновь сопровождаемая раскатами грома.
Лииб! Лииб и ее дитя – она пойдет к ним! Они снова будут вместе. Нужно выбросить из головы Колледж и все, что он с ней сделал.
Вихрем неслась она меж облаков по ночному небу. Почти касаясь звезд, пролетала над покрытыми льдом вершинами Прогиста. Наконец далеко внизу увидела большую реку, казавшуюся отсюда тоненькой серебряной ниткой, и нырнула в темноту, словно устремилась ко дну океана.
Она подошла к Дому Лииба молча, бесшумно и тихо, словно сова на охоте. На темной поляне стояла покинутая хижина, незапертая дверь хлопала на ветру. Окна были темны, свет не пробивался и сквозь щели в плетеных стенах. В курятнике, который Лииб сделал по ее просьбе, не усаживались на насесты куры. В загоне не было коз, ждущих, чтобы их подоили. Овощные грядки заглушили сорняки.
Их дом оказался жалкой лачугой. Теперь она поняла то, что однажды пытался объяснить ей Джайн, но она ему не поверила. Здесь царили нищета и убожество. В Доме Лииба когда-то было всего три металлических инструмента и, по существу, все остальные вещи были собственноручно сделаны хозяином дома или его женой. По сравнению с изящным и удобным Колледжем этот Дом выглядел просто хлевом. Но как же счастлива была она здесь! Если и плакала, то только от радости.
О, Лииб, Лииб! Лииб, неуклюжий, с ярко-золотистыми глазами, со смешными торчащими круглыми ушами. Лииб, с его привычкой посмеяться над собой, с забавной улыбкой, с нежностью. Лииб, куда ты ушел? Пиксы никогда не покидают свой Дом! Может быть, ты ушел, чтобы найти себе новую жену и привести ее сюда? Или взял нашего ребенка и пошел меня искать?
Нет, конечно же нет. Хранительница объяснила ей, что Лииб думал, будто она умерла. Он похоронил тело.
Тхайла уверенно шла сквозь темноту. При виде знакомых вещей ее сердце сжималось: колода для колки дров, бельевая веревка, камень, о который Лииб точил топор… Лодка, что он мастерил с таким усердием, вытащена из воды… Наверное, было бы проще отправиться на лодке, чем идти пешком, если ему пришлось взять с собой ребенка?
Или он оставил ребенка у старой Бууш в Доме Ниита? Тхайла с помощью волшебства заглянула в ветхую лачугу, стоявшую вдалеке на берегу реки, и увидела двоих спящих стариков. Ничто не говорило о том, что там есть ребенок.
Какая пустая, холодная ночь!
Затем Тхайла поняла, что ей следует искать, и увидела их среди деревьев – все три. Одна из них была совсем маленькой.
