Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 87
К таким бездумным расистам, как Нил Хадсон, она не могла испытывать ничего, кроме жалости. Знай он, что его комплимент “нубийской королеве” идет рука об руку с веками процветающей проблемой объективации, – наверняка ужасно бы расстроился. Но он же ученый! Мог бы и поинтересоваться. Рози вообще часто с удивлением замечала, что те, от кого не ждешь, знают, – и наоборот. Например, сэр Саймон, хоть и учился в престижной школе-пансионе, где все сплошь белые представители истеблишмента, но никогда себе такого не позволял.
Флисс в это время думала о чем‑то своем.
– Поверить не могу, что я звонила тебе, когда ты ехала домой к убийце!
– Ага, чтобы поспать на двух украденных картинах!
– И в итоге получить еще одну – от того же убийцы! Боже, надеюсь, ты не станешь ее забирать. Ну, зато хоть от этого жуткого Марка отвязалась.
– В смысле? – спросила Рози, резко обернувшись.
– Что-о-о-о?! Ты не знала?! Это же была главная сплетня на свадьбе! Мне Джоджо рассказала.
– Что за сплетня?
– Марк спал с Клэр, ну! Ты что, правда не слышала? С сестрой Джоджо, пока ее парень был в командировке.
– Не было такого.
– Было-было, – заверила ее Флисс. – Один гость перепутал номер и застал их прямо в процессе. Чтобы отвести от себя подозрения, Марк до утра болтал с одной из подружек невесты. Ты могла бы быть на ее месте, но, к счастью, уже уехала.
– Да уж… – сказала Рози, проводя рукой по волосам. Внезапно та напряженная поездка на мини-купере предстала совсем в другом свете. Иногда неправильные решения приводят к хорошим последствиям. Она осмотрела свой грим в зеркале. Молния получилась просто идеальная, осталось надеть красные сапоги. – Ха! Получается, повезло мне!
– Он мне никогда не нравился, – продолжила Флисс. – Ходячий секс, но… Полный Backpfeifengesicht. Ух ты! Тебе так идут эти сапоги! Надевай их почаще.
Направляясь к Бальному залу в толпе Веллингтонов, Нельсонов, Бэтменов и Чудо-женщин, они наткнулись на сэра Саймона, который стоял со своей женой в Картинной галерее. На нем был напудренный парик, красный фрак, галифе цвета пергамента и белоснежный шейный платок. Леди Холкрофт была одета в пышное шелковое платье придворной дамы. Джеймс Бонд и одна из его девушек – не их вариант.
– Я вас не узнаю, – признала Рози. – Расскажете, кто вы?
– Алый Первоцвет, – усмехнулся он. – Из одноименной книжки, в школьные годы я ею зачитывался. Никогда не упущу возможности нарядиться сэром Перси. А Ра – Маргарита Сен-Жюст, моя хитроумная жена.
– Она всегда была одной из моих любимых героинь, – сказала леди Холкрофт. – Нам очень повезло найти друг друга.
– А вы кем нарядились? – спросил сэр Саймон, глядя на крашеные в рыжий волосы, яркий костюм и сапоги Рози. – А! Дэвид Боуи! Ну конечно, как я сразу не догадался. С обложки альбома Aladdin Sane. Очень здорово! А… – Он вопросительно посмотрел на Флисс.
– Чувак, это я, Принс! Ты что, меня не узнал?
– Ах да, точно-точно, прошу прощения. Я больше люблю рок, чем поп.
– Вообще‑то фанк, ну да ладно. Просто он тоже недавно умер, как и Боуи, – объяснила Флисс с печальным вздохом. – Двадцать первого апреля. Тяжелый выдался год.
– День рождения королевы, – заметил сэр Саймон. – Надо же, пока мы веселились в Виндзоре, поклонники фанка оплакивали своего кумира. Что ж, замечательно, что вы решили воздать ему должное. Ну что, идем?
Взявшись за руки, все четверо пошли вдоль длинных рядов картин Рубенса, Вермеера, Ван Дейка и Каналетто.
Оглядываясь по сторонам, Рози привыкала к мысли о том, что теперь она счастливая обладательница Сезанна. Сестре она не стала говорить, что решила оставить завещанную ей картину. Предыдущий владелец был вором и убийцей, но, по крайней мере, ее он получил честным путем. Если бы Рози отказалась, эту картину отдали бы кому‑то с молотка, и далеко не факт, что ему она будет так же дорога, как Рози. Она повесит ее на стену в спальне и будет снимать всякий раз, когда ее надоедливый моральный компас даст о себе знать. Рози до сих пор с нежностью вспоминала те выходные в Котсуолдсе. Напрасно, но ничего не поделать.
Когда они вошли в Бальный зал, откуда доносились бурный смех и грохот басов, диджей включил “Роллинг Стоунз”, и вся толпа радостно забурлила. Сэр Саймон отправился на танцпол, и Рози последовала за ним, стараясь не упускать из виду покачивающийся парик.
Глава 50
Горничные и гардеробщицы уже начали собирать вещи для поездки в Сандрингем. Все с нетерпением ждали Рождества и надеялись, что праздники будут тихими и мирными. После такого тяжелого года всем нужен был отдых.
За несколько дней до Сочельника в личную канцелярию Ее Величества пришла посылка со штампом министерства обороны, адресованная королеве. Рози открыла ее и увидела пеструю картину, на которой была изображена королевская яхта “Британия” в окружении маленьких парусников. К посылке было приложено письмо от Второго морского лорда с просьбой извинить его за задержку.
Рози сразу отнесла картину в кабинет королевы.
– Мэм, мы только что получили посылку, я решила сразу вам ее передать.
– О боже! Рози, спасибо!
Королева встала из‑за стола и не могла наглядеться на долгожданную картину. Рози, пожалуй, хотелось бы разделить с ней этот счастливый момент после всего, через что им пришлось пройти, но Ее Величество пожелала остаться наедине с собой.
Рама не та. Обычная деревянная вместо позолоченной, которую наверняка украл этот уайтхолльский мерзавец, чтобы скрыть происхождение картины. Королева осторожно, почти не дыша, слегка наклонила ее, держа кончиками пальцев с двух сторон, чтобы сверху донизу осмотреть свое сокровище через бифокальные очки. Второй морской лорд упомянул, что картину отреставрировали, и это было заметно: она показалась ей гораздо ярче, чем была раньше.
“Неужели они там?” – подумала королева, взволнованно присматриваясь к холсту.
Она осмотрела развевающиеся между мачтами флаги, а затем главную палубу. Сердце забилось быстрее… На месте, все в порядке. С драгоценными капельками масляной краски ничего не случилось за больше полувека и даже после кражи.
Как они называются? Есть же специальный термин… Королева бросила взгляд на рукописное письмо от Второго морского лорда, к которому прилагалась напечатанная записка от консерватора: “…В относительно хорошем состоянии. Без лакировки. Имеются следы докрашивания на верхнем слое, предположительно более позднее пентименто…”
Точно! Пентименто! В этом слове чувствуется сожаление. Как будто художник передумал. Решил исправить ошибки или попробовать еще раз.
На самом деле, так проявилась ярость Филипа – примерно через полгода после прибытия картины.
– Помнишь ту отвратительную мазню австралийца? Которую непонятно куда вешать.
– “Британия”?
Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 87
