Горгульи на шаркающих ногах подбирались все ближе. Слышался скрежет и хруст камней. Маленькие гротески превращались в пыль, попадая под ноги больших чудовищ.
— Они просто задавят нас, — пробормотал Сен-Жермен.
— Видимо, ими управляет Ди, — промямлил Джош.
Он повис на сестре, зажав уши руками. Все эти скрежеты и перекаты камней терзали его чувствительный пробудившийся слух.
— Один человек не может контролировать столько уродцев, — заметила Жанна. — Скорее всего, Ди и Макиавелли работают в паре.
— Но они должны быть где-то рядом, — сказал Николя.
— Совсем рядом, — согласилась Жанна.
— Командующий всегда наблюдает с высокой позиции, — вдруг сказал Джош, удивив самого себя такими познаниями.
— Значит, они на крыше собора, — сделал вывод Фламель.
Жанна указала наверх.
— Я их вижу. Вон там, между башнями, прямо над серединой западного окна-розы.
Она бросила свой меч мужу, а потом ее аура вспыхнула, обливая ее тело серебром, и в воздухе запахло лавандой. Аура начала материализоваться и обретать форму, и неожиданно из левой руки вырос лук, а в правой возникла блестящая стрела. Отведя назад правую руку, она натянула тетиву, прицелилась и выпустила стрелу, которая описала красивую дугу высоко в воздухе.
— Они нас заметили, — сказал Макиавелли.
По его лицу стекали крупные бусинки пота, губы посинели от усилий, которые он прикладывал, чтобы управлять каменными существами.
— Это неважно, — ответил Ди, выглянув через парапет. — У них нет сил.
Внизу на площади пятеро людей стояли в окружении каменных статуй. Круг неумолимо сужался.
— Тогда закончим с этим, — сквозь зубы процедил Макиавелли. — Но помни: дети нужны нам живыми…
Он осекся, когда что-то тонкое и серебристое пролетело перед его лицом.
— Это стрела, — изумленно сообщил он, а потом остановился и закряхтел, потому что стрела впилась ему в бедро.
Вся нога от бедра до пальцев онемела. Макиавелли зашатался и упал на крышу, зажимая руками ногу. Крови почему-то не было, но боль оказалась нестерпимой.
А внизу, на земле, примерно половина чудовищ внезапно замерла и повалилась на землю. Они падали и увлекали за собой остальных. Старые обветренные камни разбивались в пыль. Но остальные животные продолжали наступать.
Еще десять серебряных стрел взлетели ввысь. Они отскакивали от кирпичей и не попадали в цель.
— Макиавелли! — взревел Ди.
— Не могу… — простонал тот. Боль в ноге была неописуемая, и по его щекам текли слезы. — Не могу сосредоточиться…
— Тогда я сам закончу.
— Мальчишка и девчонка, — через силу выдавил Макиавелли. — Они нужны живыми…
— Не обязательно. Я некромант. Смогу оживить их трупы.
— Нет! — вскрикнул Макиавелли.
Но Ди не обратил на него внимания. Сконцентрировав всю недюжинную силу воли, маг отдал горгульям одну на всех команду:
— Убить их! Убить всех!
И чудовища повалили на людей.
— Еще, Жанна! — закричал Фламель. — Стреляй еще!
— Не могу. — Миниатюрная француженка побледнела от изнеможения. — Это стрелы из моей ауры. У меня ничего не осталось.
Горгульи продолжали подступать все ближе и ближе, скрипя своими каменными суставами. Движения их были ограниченны, у кого-то имелись когти и зубы, у других — рога и колючие хвосты, но они могли просто-напросто растоптать людей.
Джош поднял маленький круглый гротеск, настолько изъеденный временем, что он превратился в безликую каменную глыбу. Мальчик метнул камень в горгулью, и оба разбились. Мальчик сморщился от громкого звука, но понял, что чудовищ можно уничтожить. Зажав руками уши, он прищурился и пристально посмотрел на чудовище. Его зоркое зрение уловило каждую деталь. Каменные существа были неуязвимы перед сталью и магией, но он заметил, что камень очень хрупкий. Что же разрушило камень?
…Какая-то вспышка в памяти… только не его памяти… Воспоминания о древнем городе, где стены крошились, рассыпались в прах…
— Я придумал! — закричал он.
— Надеюсь, что-то стоящее! — отозвался Сен-Жермен. — Это магия?
— Обычная химия! — Джош взглянул на Сен-Жермена. — Франсис, насколько горячим может быть ваш огонь?
— Очень горячим.
— Софи, насколько холодным может быть твой ветер?
— Очень холодным, — кивнула девочка.
Она вдруг поняла, что предлагает брат. Они делали подобный опыт на уроке химии.
— Давайте! — закричал Джош.
Выточенный из камня дракон с обломленным крылом летучей мыши дернулся вперед. Сен-Жермен выпустил всю силу огненной магии в голову чудовища, раскалив его докрасна. А потом Софи выпустила поток арктического воздуха.
Голова дракона треснула и рассыпалась в пыль.
— Горячее и холодное! — закричал Джош. — Горячее и холодное.
— Расширение и сжатие, — дрожащим голосом сказал Николя и посмотрел туда, где виднелась над краем крыши голова Ди. — Один из основных принципов алхимии.
Сен-Жермен окутал несущегося навстречу кабана в обжигающий огонь, а Софи дунула на него ледяным воздухом. У хряка отвалились ноги.
— Еще горячее! — закричал Джош. — Нужно еще горячее! А у тебя — еще холоднее, Софи.
— Попробую, — прошептала его сестра, хотя у нее уже глаза закрывались от изнеможения. — Не знаю, сколько еще я продержусь. Помоги мне! Дай мне немного твоей силы.
Джош встал за спиной у Софи и положил руки ей на плечи. Вспыхнули золотая и серебряная ауры, смешиваясь и переплетаясь. Увидев, что делают ребята, Жанна тут же схватила мужа за плечи, и обе их ауры — красная и серебряная — соединились. Сен-Жермен выстрелил огнем по приближающимся горгульям, и огонь был настолько жарким, что расплавил камень прежде, чем ледяной ветер и туман вытекли из рук Софи. Сен-Жермен медленно стал поворачиваться по кругу, Софи вторила его движениям. Треснул первый камень, раскололся древний кирпич. От сильного жара камень плавился, но когда добавился еще и ледяной ветер, эффект стал значительно сильнее. Горячие каменные статуи трескались надвое, разбивались на острые осколки. Пал первый ряд, за ним второй, третий, и наконец вокруг людей выстроилась круговая стена из каменных обломков.
Сен-Жермен и Жанна выбились из сил, но Софи и Джош продолжали обдувать ледяным ветром оставшихся чудовищ. Горгульи использовались как водостоки, поэтому камень был пористый и мягкий. Подпитываясь силой брата, Софи замораживала жидкость внутри камней, и чудовища раскалывались.
— Двое как один, — прошептал Николя Фламель, обессилено опустившись на землю.
