— Все, что угодно, но только не это, — сказала она.
— Мне будет не хватать Иана, — сказал Хью, когда они сели в машину. Он застенчиво улыбнулся. — Мне будет не хватать и Кейт. Когда я ходил его проведать, она часто бывала там. Это было единственное место, куда она приходила без Нормана Камерона.
— Она тебе нравится? — Из них вышла бы идеальная пара, подумала Фло возбужденно. Вообще католическая церковь запрещает браки между двоюродными братьями и сестрами, но по особому позволению такой брак возможен. Поскольку ни Хью, ни Кейт не знали, что они родственники, то привлекать церковь не будет необходимости.
Его бледные щеки порозовели.
— Она ничего. — У него уже было несколько подружек, но все они не понравились Нэнси. «Можно подумать, я какая-то королевская особа, — жаловался он тогда Фло. — Какую бы девушку я ни привел домой, мама считает, что она для меня недостаточно хороша».
Фло была с этим согласна, хотя, когда речь заходила о Нэнси, она предпочитала держать свое мнение при себе. Хью высадил ее на Лайм-стрит.
— До скорого, Фло. Может, завтра увидимся.
Был слишком погожий день, чтобы трястись в автобусе, и Фло решила идти домой пешком. Она никуда не спешила. Хотя она сказала Хью, что ей нужно на работу, ее смена начиналась только в два. Несколько лет назад, когда в их районе стали открываться прачечные самообслуживания и работы для прачечной Уайта практически не осталось, мистер Фриц решил закрыть ее. Затем он открыл сеть прачечных самообслуживания — всего шесть — и поставил Фло руководить самой большой, находившейся в бывшем свечном магазине на Смитдаун-роуд, в миле от площади Уильяма.
— Привет, красотка! — Довольно симпатичный мужчина преградил ей дорогу.
— Привет… — Она смотрела на него, нахмурившись, прежде чем поняла, что он пытается ее подцепить. — Я думала, мы знакомы, — сказала она раздраженно.
— Можем познакомиться, запросто. Я-то уж точно хочу познакомиться с тобой поближе.
— Исчезни, — сказала она, но улыбнулась, когда ускользнула от него. Ей льстило, что и в сорок два года она все еще привлекает внимание мужчин. Она мельком увидела свое отражение в витрине, когда проходила мимо «Маунт Плезант». Она никогда не носила черного, кроме юбок, а на похороны платье ей одолжила Бел: из очень тонкой хлопчатобумажной ткани, с короткими рукавами и юбкой с расходящимися складками. Широкий пояс делал ее и без того стройную талию совсем узкой. С возрастом она не набрала и унции лишнего веса. Во время регулярных посещений острова Мэн мистер Фриц жаловался, что она выглядит всего на тридцать лет и люди могут подумать, что он проводит «грязный уик-энд» со своей секретаршей.
— Но мы же не женаты, значит, это и есть «грязный уикэнд», — смеялась Фло.
Он приходил в ужас:
— Фло! Наши с тобой уик-энды — самое прекрасное время в моей жизни. Тем не менее, — ворча, добавлял он, — остальные постояльцы наверняка думают, что они «грязные».
Фло предложила перекрасить волосы в седой цвет и нарисовать морщины, но он сказал, что это тоже не подходит.
— Мне нравится ловить на себе завистливые взгляды других мужчин.
Она ответила, что ему ничем не угодишь.
Фло прошла мимо женской больницы, где Нэнси О'Мара недавно перенесла операцию — удаление матки. Хью, исполненный чувства долга, приходил проведать ее после работы каждый вечер. По пути домой он иногда заходил в прачечную. Обычно он появлялся не реже раза в неделю.
— Как себя чувствует миссис О'Мара? — спрашивала она. Это звучало глупо, но она не могла заставить себя называть Нэнси его мамой.
— Врач говорит, состояние улучшается.
Когда он учился в средней школе, она думала, что потеряла его. К тому времени у него вошло в привычку заглядывать в прачечную по пути домой из школы Святой Терезы — просто чтобы поздороваться. Когда он пошел в другую школу, ей хватило здравого смысла не ждать его после занятий по пятницам, когда она ходила в банк. Почти двенадцатилетний мальчишка в длинных брюках, думала она, ни за что не захочет, чтобы его видели играющим в мяч с тетей, которая почти на двадцать лет старше его.
— Где же твой маленький друг? — спросил мистер Фриц, когда Хью не показывался уже несколько месяцев.
— Он ходит теперь в другую школу и возвращается домой другой дорогой, — объяснила Фло, стараясь не показывать, как она страдает из-за этого.
— Жаль. Я к нему привязался. — Он бросил на Фло взгляд, полный сочувствия и понимания, как будто уже давно догадался о правде.
Прошли месяцы, потом годы. Она видела Хью однажды, когда ему было четырнадцать. Он возвращался домой с оравой мальчишек, пинающих друг другу через дорогу консервную банку. Ей понравилось, что у него расстегнут ворот, галстук съехал, что он весь такой растрепанный. Ей даже понравилось, как они пинали консервную банку. Нэнси это могло бы и не понравиться, но он нашел свое место, у него появились друзья, он был одним из мальчишек. У нее сжалось сердце, когда он исчез из виду в двери какого-то магазина. Если бы он шел к ней домой!..
Хотя она хорошо проводила время в прачечной — посетители рассказывали столько разных смешных историй, что у нее бока болели от смеха, — она все равно не могла не думать о сыне. Она слышала от Салли, что он окончил школу и пошел учиться на электрика. Она бы выбрала для него что-нибудь другое: Фло хотела, чтобы он добился чего-то большего, возможно, поступил в университет.
И только около пяти лет назад, в 1957 году, она снова увидела Хью. Прачечная была украшена гирляндами, обвисшими от сырости. Всю вторую половину дня она пичкала домашними пирожками и шерри женщин, приносивших в прачечную стирать белье, своих «леди», как она их называла (некоторые даже возвращались с новой порцией белья, которое удалось наскрести, — так хорошо они проводили время). Женщины занимали всю скамью, ожидая, когда машины закончат стирку, а Фло была уже навеселе после множества тостов за здоровье людей, которым она желала счастливого Рождества. Мистер Фриц обычно каждый день объезжал свои шесть заведений, чтобы убедиться, что все автоматические машины работают исправно и не нуждаются в его, специалиста, внимании, но заканчивал всегда у Фло, потому что здесь была самая приятная атмосфера. В его карих глазах сверкали огоньки, когда он начал отчитывать ее за то, что она руководит прачечной в нетрезвом виде. И как раз в этот момент дверь открылась, уже в сотый раз за этот день, и он сказал:
— Смотрите, кто пришел!
Хью! Застенчивый, улыбающийся Хью, в старой армейской куртке и с маленьким рюкзачком цвета хаки через плечо.
Мой сын вырос! Ей хотелось плакать из-за всех лет, которые она пропустила. Ей хотелось обнять и поцеловать его, спросить, почему он оставил маму так надолго, но она просто улыбнулась и сказала:
— Привет!
— Ты подрос, — завистливо сказал мистер Фриц. — В тебе, должно быть, футов шесть.
