Ознакомительная версия. Доступно 23 страниц из 112
– Да по тому старому делу о маньяке,– объяснил я, необижаясь.
– Только в моем присутствии.
– Ну само собой. А если не получишь…
– Да быть такого не может,– отрезал он.
Третьим отличительным качеством нашего приятеля Вилкованаряду с косноязычием и умением быть благодарным является его феноменальнаясамоуверенность. Ему просто не ведомы такие интеллигентские глупости, каксомнение в собственных силах и возможностях.
Следующий телефонный звонок я сделал Мусатову. Собиралсяпопросить его познакомить меня с Юлиным отцом, потому что у него естьвозможности получать информацию о событиях семидесятых годов. Я малодушнозвонил на мобильный, потому что был уверен, что по этому телефону ответит онсам. Звонить домой и рисковать, что снова трубку возьмет Юля, я не хотел.Услышу ее голос и расстроюсь…
В ухо долго вливались длинные гудки, и мое воспаленноевоображение уже начало было рисовать сцену страстной любви, во время которойкак-то не хочется отрываться на посторонние разговоры, когда послышался голос.Мужской и незнакомый. Я мгновенно похолодел. В свете недавних событий этопоказалось мне дурным предзнаменованием: когда по мобильному отвечает невладелец телефона, а кто-то посторонний, ничего хорошего это не предвещает.
Но все обошлось. Оказалось, мне ответил сам ВикторАльбертович Пинчук, на знакомство с которым я и набивался.
– Мы сейчас у нас на даче,– словоохотливо объяснилон.– Андрей поехал с Юлей за мясом для шашлыков, а телефон забыл настоле. Я взял на себя смелость ответить. Что-нибудь передать Андрею?
Я помялся немного, но решил быть наглым. В конце концов, яже по делу звоню, причем дело не мое личное, а касающееся того самого Андрея,который поехал с дочерью Пинчука за мясом для шашлыков, будь оно триждынеладно. Ох, ревность, плохое ты чувство, недоброе, и жить мешаешь.
– Я, собственно, звоню, чтобы просить Андрея познакомитьменя с вами. Андрею как-то удавалось обойтись без вашей помощи, а мне, боюсь,это не по силам.
Виктор Альбертович живо включился в обсуждение вопроса и сготовностью откликнулся на мою просьбу.
– Я буду рад сделать что-нибудь полезное для Андрея. Знаете,я очень огорчился, когда он отказался от сотрудничества со мной… Вы в курсе?
– Да-да, он говорил.
– Что ж,– Пинчук вздохнул,– его можно понять. Наего месте я, наверное, сделал бы то же самое. Сейчас я возьму ручку, и вы мневсе продиктуете.
Он записал все фамилии, а также мои телефоны, и обещалнемедленно позвонить, как только что-нибудь узнает. Осталось обсудить самыйпикантный вопрос: об оплате его услуг. Я не филантроп, если дело идет не о моихстариках, но в то же время понимал, что у Мусатова финансовые затруднения, он дажеэлементарную разработку Ситникова отказался оплачивать, а меня уже жгло со всехсторон. Правильно, что я не стал сыщиком и подвизаюсь в роли простогоучасткового, нельзя мне сыскным делом заниматься, уж больно я азартен, какоказалось. Даже и не подозревал за собой такого. Я готов был платить изсобственного кармана за удовлетворение собственного же любопытства. В концеконцов, то, что меня сейчас интересует, может не иметь ни малейшего отношения кистории обвинения и осуждения Олега Личко, а узнать все равно хочется.
– Сколько это будет стоить?
– Нисколько,– тут же откликнулся Виктор Альбертович.
– Но…
– Я делаю это для Андрея и, в конечном итоге, для своейдочери. Чем спокойнее будет у него на душе, тем легче Юле будет с ним общаться.
Об этом я как-то не подумал… Выходит, тем, что я помогаюМусатову искать правду о его отце, я помогаю укреплению его отношений с Юлей.Вот дурак-то! С другой стороны, если я влюблен в Юлю, то искренне желаю ейдобра, хочу, чтобы у нее все было хорошо, чтобы она была счастлива. Ну и что,что не со мной? Главное, чтобы ей было хорошо. Я же не хочу, чтобы ей былоплохо, правда?
На этом я и успокоился. И занялся прозаическими домашнимиделами, пропылесосил квартиру, сходил за продуктами, вычесал котов, почистил имушки и зубки, остриг когти. Не могу сказать, что они были в восторге, но когдаменя это останавливало?
Периодически я заглядывал в интернет в поисках новойинформации, которую раздобыли вездесущие журналисты, но ничего особенного непоявилось, кроме фотографии самого Ситникова. Красивый мужик, моложавый,стройный, ухоженный.
Вечером я снова пробежался по всем телевизионным каналам впоисках криминальной хроники. Во всех программах говорилось одно и то же,практически дословно повторяя утреннюю сводку, за исключением того, чтоСитников не убит, а тяжело ранен. Только на одном канале я услышал небольшоедополнение:
– За несколько дней до трагедии Вячеслав Ситников далинтервью нашему корреспонденту о проходящих в Государственной Думе дебатах позаконопроекту, вносящему поправки в закон о недвижимости…
На экране появился Ситников, вещающий что-то заумное обинвестициях в строительство, о защите прав инвесторов и еще о чем-то, столь жеживотрепещущем. Я переключился на другой канал, развалился на диване и сталсмотреть боевик с Брюсом Уиллисом. На животе у меня уютно урчала Карма, и яподумал, что воскресный день заканчивается…
Но он, как оказалось, только начинался. Потому что позвонилаМайя Витальевна Истомина.
– Игорь, вы можете говорить?
– Могу. А что случилось?
– Я смотрела новости… Там передали про покушение накакого-то Ситникова из Министерства экономического развития.
– Да, было такое.
– Это же он!
– Кто – он?– тупо переспросил я, не отрываясь отэкрана и пытаясь не утерять нить событий. В боевиках все развивается такбыстро! Чуть отвлечешься – и обязательно пропустишь что-нибудь важное.
– Ну он, Клюев.
– Какой Клюев?
Поистине, в этот момент мне не было равных по тупости.
– Тот человек, который приходил от испанского издательства.Сергей Иванович Клюев.
Тут до меня дошло. И я мгновенно забыл про телевизор, пробоевик и про Брюса Уиллиса.
– Вы… уверены?– осторожно спросил я, чтобы не спугнутьудачу.
– Почти.
– Что значит, почти? Это он или нет?
– Понимаете, у него была тогда другая прическа и усы, а сейчаспоказали интервью, которое он недавно давал, там усов нет, и волосы совсемдругие, наверное, он был в парике, когда ко мне приходил, но голос я узнала. Ипотом, мимика, моторика, движения губ, жест, которым он крутит ручку в времяразговора… Они точно такие же. И еще, у него такой характерный оборот речи, ончасто повторяет: «изволите ли видеть»,– торопливо и взволнованно говорилаИстомина, а у меня в голове уже крутились самые разнообразные новые догадки…
Ознакомительная версия. Доступно 23 страниц из 112
