еще вакантна. Любая другая будет означать торможение в процессе обучения. А при таких раскладах возвращение на сухогруз имеет сомнительные перспективы. И ты поди еще догони его. Так что вариант остаться на острове не столь уж плох и вполне вписывается в его изначальные планы – какое-то время перекантоваться вдали от Яковенковского.
Когда вернулся в гостиницу, его тут же взял в оборот полицейский чин. А то как же. Появляются на острове не пойми какие иностранцы. Без документов, да еще и таким странным образом. Однако отсылки к госпоже Москаленко оказалось достаточно. Ну что с него взять. Обычный слуга. Ссориться же с представителями дворянства никто не желал. Тем более что Россия являлась союзницей Франции.
Борис приметил, что после ухода полицейского в холле остался сидеть какой-то субъект, изучающий местную газету. Причем по его виду было понятно, что устроился он тут надолго. Никаких сомнений в том, что это соглядатай.
– Для меня не было никаких распоряжений? – решил поинтересоваться парень у портье.
– Нет, месье. Ваша госпожа со спутницей сейчас принимают у себя модисток. Уверен, что до завтра вы им не понадобитесь. Женский гардероб, даже если речь только об одном платье, дело более чем серьезное и важное.
– Кто бы сомневался. В таком случае скажите, в каком номере меня поселили, и дайте ключ.
– Сто третий. Туда, пожалуйста, – указал портье направление и многозначительно посмотрел на дорожную сумку.
– Эй, парень! – подозвал Борис коридорного. – Держи.
Сунул ему монетку, чтобы не обижать. Все же основной заработок у них – чаевые. Отстранил его руку, потянувшуюся к сумке, подмигнул и пошел по коридору в указанную сторону. Надо сказать, по довольно богато отделанному коридору с толстой ковровой дорожкой, скрадывающей шаги.
Его номер, может, и был из разряда самых дешевых, однако все относительно. В этой гостинице по определению не могло быть чуланов. И худший номер вовсе не подразумевал отсутствие удобств. Одна комната с широкой постелью, платяной шкаф, отдельный санузел с душевой кабинкой. Самый настоящий стандарт в его прошлом мире здесь таковым не являлся.
Впрочем, все познается в сравнении. Гостиницы с санузлами общего пользования на этаже были нормальным явлением. Мало того, подавляющее их большинство из недорогих именно таковыми и были. Разумеется, все менялось в сторону улучшения сервиса, но этот процесс был в самом начале.
Помывшись и приведя себя в порядок, Борис недолго думая завалился спать. Признаться, пять дней на катере основательно вымотали его. Оставалось только удивляться стойкости девушек, которые, по всему видать, будут заняты до ночи. Если уж простая подгонка его пары костюмов отобрала два часа, то полностью сшить два платья – дело вовсе не простое.
Проснувшись после обеда, сходил в бистро неподалеку и, перекусив, вновь вернулся в номер. Заняться было решительно нечем, поэтому засел за рисование. Признаться, удовольствия никакого. То ли дело работа с красками, когда он увлекался игрой света настолько, что погружался в процесс рисования полностью. Здесь же – сделать быстрый набросок мелком, получить свои десять очков, стереть и повторить по новой.
За какой-то час он заработал сто двадцать очков опыта, после чего едва ли не отбросил доску. Лег на постель, закинув руки под голову. Полежал так какое-то время. Обреченно вздохнул. Вновь сел и потянулся к доске и мелку. Да, неинтересно. Да, вымораживающая монотонная работа. Н-но… Н-надо, Боря. Н-надо.
Борясь с самим собой, через силу, до ужина он заработал три сотни очков. Откровенно недовольный, отправился в уже знакомое бистро. Кстати, вкусно и недорого. Правда, вкуса он практически не почувствовал. Настроение швах. Скука. Даже на катере было куда лучше. Там он хотя бы мог любоваться девушками, пусть и делал это тайком.
До отхода ко сну успел накрутить еще пару сотен очков. Если так пойдет и дальше, то скоро он опять упрется в потолок Науки. Нужно что-то делать. Ах да. Паспорт. Сначала решить вопрос с легализацией, а там можно будет и подумать.
Проснулся он оттого, что кто-то скребся в дверь. Поначалу подумал было – мыши. Но потом сообразил и, поднявшись, направился к двери.
– Кто там?
– Открывайте, Боря. Здесь, конечно, южные широты, но по ночам все же прохладно.
Не скрывая удивления, он открыл дверь и уставился на стоящую в коридоре девушку, закутанную в халат. Не в состоянии понять, что тут вообще происходит, замер в проходе. Тут вам не там. Нравы строгие. Понятно, что все шалят. Только случается это не столь демонстративно, а тихонько, пристойно и без лишней огласки. Но девицы… Они стояли особняком. Понятное дело, что не все. Но уж подавляющее большинство – это точно.
– Между прочим, насчет холода я не шутила. – Девушка решительно отстранила его и прошла в номер. – Дверь закрой, кавалер.
– А? Ага, – растерянно ответил он, обернувшись к нежданной гостье.
– Боренька, только не надо разыгрывать из себя невинного телка. Вот уж во что не поверю. То взглядом чуть не раздеваешь, тайком щупаешь и оттого млеешь. А то стоишь истуканом, – развязывая халат, выговаривала ему Москаленко.
– Да я как бы… Елизавета Петровна…
– Лиза. Когда вдвоем – Лиза. Ну, иди сюда, телок неразумный, – вытянув к нему руки, игриво потрясла она кистями.
Ну а что он, железный, что ли. И вообще, она девочка взрослая. Даже ему в матери годится. Так что всяко-разно знает, что делает. Измайлов приблизился к ней, убрал со лба выбившийся локон, провел кончиками пальцев по овалу ее лица. Девушка стояла, слегка запрокинув голову и закрыв глаза. По ее телу пробежала легкая дрожь, а дыхание сразу же участилось.
Наконец он обнял ее, с силой прижав к себе молодое упругое тело и впившись в полные чувственные губы. Кто из них первым издал сладостный стон, он не понял. Да и не хотел понимать. Ч-черт! Какая же она сладкая!
Правда, этот морок развеялся, едва только он понял, что Москаленко и впрямь невинна. Он так растерялся, что отстранился и едва не утратил все свое желание.
– Дурачок, – утирая невольно выступившие слезы и поглаживая его лицо, нежно выдохнула она. – Все просто отлично, дурачок. Я взрослая девочка. Хи-хи. Уже нет. Ну же, хороший мой, давай.
Ну а что такого. Она и впрямь взрослая. Просто оно вышло как-то неожиданно. А так-то ободренный молодой организм практически сразу же пришел в себя и ничуть не оплошал…
– Ну и зачем вам это? – поинтересовался он, когда они, мокрые и усталые, откинулись на подушки.
– Устала блюсти невинность. А тут такой красавчик. Вот и не удержалась. И потом, разве не ты заигрывал со мной и тайком недвусмысленно прикасался к сокровенному?
– Не
