Можно ли ему еще колебаться? И что ему делать? Грунте обратился к самому протектору Иллю, чтобы разузнать, какие мотивы лежали в основе новых расследований о Торме. Но ответ еще не был получен. Как сообщали газеты, протектор, вызванный центральным советом, отправился на Марс для участия в важной конференции. До его возвращения могло пройти, несмотря на благоприятное положение планет и на недавно достигнутую колоссальную скорость межпланетных кораблей, – около двух недель. Выдержать здесь так долго казалось Торму подчас невозможным. И что делать, если ответ будет неблагоприятный?
Он напрягал всю свою волю, чтобы превозмочь тоску по Исме. И, все-таки, он не переставал размышлять о том, не было ли бы правильнее предоставить ей самой решить, переходить ли ей на его сторону, или нет. Но нет, это значило бы требовать от нее рокового решения. Но не должен ли он сам повлиять на свою судьбу, известив Элля? Он не нашел ответа и вновь углубился в свои вычисления.
Вдруг, среди тишины, из соседней комнаты, где работал Грунте, раздался звонкий голое, заставивший Торма встрепенуться.
– Здорово, Грунте!
– Зальтнер! – радостно и изумленно воскликнул тот.
– Да, это я. Я пришел только для того, чтобы взять вас с собой на корабль, сюда я не решаюсь войти. Но скажите мне сейчас только одно – Торм здесь? Ну, ну, без церемоний, я ведь знаю, что он живет у вас. Где он?
– Он занимается в библиотеке.
– Так пусть он скорее идет, позовите его. Исма здесь. Мы привезли ее с собой.
Дверь распахнулась. Тори стоял в комнате.
– Где? – спросил он только. Но он не стал ждать ответа. Ведь иначе и не могло быть, – она была на корабле, а корабль находился в саду. В мгновение ока он был у двери веранды и быстро растворил ее.
Здесь уже стояла Исма, прислонившись к перилам лестницы. С бьющимся сердцем ожидала она результата. Торм остановился на миг, когда узнал ее, но только на миг. Потом она очутилась в его объятиях. Как долго, они не знали сами.
– Войди сюда, – промолвил он наконец. Больше он ничего не мог сказать. Он почти внес ее в комнату. Там никого не было. Грунте и Зальтнер вышли через другую дверь. Они держались за руки и глядели друг на друга. Исма дрожала. На глазах ее выступили слезы. Это был он, тот, который ее покинул в расцвете своей мужской силы, полный радостных надежд и уверенный в победе, его волосы поседели, напряжение и забота наложили глубокие морщины на лоб, она бы с трудом его узнала вновь, – только его голубые глаза сияли прежней задушевностью.
– Ты опять со мной! – рыдала она. Она обвила руки вокруг его шеи, но он нежно отвел их и посмотрел на нее серьезным взглядом, полным горечи и любви,
– Исма, – проговорил он медленно, – ты не знаешь, кого ты обнимаешь.
– Я знаю, Гуго, я знаю. Наши верные друзья, которые привезли меня сюда, рассказали мне все. Я знаю, почему ты был далеко, почему ты не спешил ко мне. Это было нехорошо с твоей стороны, но я это понимаю, – я заодно с тобой и потому я здесь.
– Мне грозит суд и нужда, – позор, который карает нарушителя закона. Ты не знаешь всего. Я не оправдал доверия марсиан на полюсе, я посягнул на их имущество, я бежал, совершив насилие, сбросив сторожа вниз, я ошельмован, пока Нумэ у власти. На тебя я не имею никаких прав, ты находишься под защитой Ну, ты свободна. – Но снова бежать от тебя, после того, как я тебя видел, – это ужасно!
– Нет, нет – воскликнула она, прижимаясь к нему опять. Я тебя теперь не отпущу от себя, и во всем этом нет ничего ужасного. Все, что ты сделал, – ты сделал ради того, чтобы прийти ко мне, и теперь я разделю с тобой твою участь, ты ничего не должен бояться. Наши друзья возьмут нас туда, куда рука Нумэ не достигает.
Он покачал головой.
– Это невозможно, – с милости от тех, кого я считаю врагами человечества, от разрушителей моего счастья, – это невозможно.
– О, как ты можешь так говорить! Зальтнер находится в таком же положении и он без колебаний принял помощь Ла, он взял ее в жены по законам Ну.
– Он может так поступать, потому что любит ее. Я же ненавижу эту марсианку. И мы оба разведены по закону Ну.
– Мы разведены? Кто это постановил? Этот закон – ничто без нашей воли. Он охраняет нашу волю от чужого вторжения, но против нашей воли он не властен. И я никогда, никогда, – о Гуго, как ты можешь думать, что я тебя оставлю, я, которая сама была виной нашей разлуки, – я стояла здесь на этом самом месте, когда умоляла Элля повезти меня на северный полюс, потому что я думала тебя найти в течение дня, а прошло два года – не по моей вине.
– Не напоминай мне о нем, – резко прервал он ее. – Эти два года, о! Когда я вернулся и подошел к твоей двери, из нее вышел он…
– Гуго, – сказала она, умоляя, – страданья ожесточили тебя, иначе ты бы так не говорил. Да, Элль мой друг, самый верный, самый лучший, ты это знаешь, и он нам это всегда докажет. Ты только что сказал, что я свободна, но где я сейчас? Во дворце культора или здесь, в убежище изгнанника, который меня отталкивает? – Он долго смотрел на нее, потом притянул ее к себе.
– Прости меня, – сказал он, – ведь это правда, ты здесь у меня, моя дорогая. Что нам до людской молвы? Я страдал, и беда тяготела надо мной. Но суд пошлости не коснется нас. Как же мы дадим отпор марсианам, если не будем сознавать в себе внутренней свободы? Но у меня разрывается сердце при мысли, что я не могу удержать тебя открыто, потому что я сам не имею пристанища, пока планеты движутся по своим путям. Потому что одно я хочу сохранить, это – мою гордость, и спасения по их милости я не хочу!
Исма откинулась назад и посмотрела ему удивленно в глаза.
– Если не по их милости, – проговорила она медленно, – то остается только одно: по правде.
Его глаза расширились, когда он ответил: – Если я тебя верно понимаю.
– Доверься Эллю. Скажи ему все и выслушай его мнение. И если понадобится, предстань перед их судом. Я же буду с тобой.
Он колебался: – Это значит, – я предаю себя в его руки.
– Он благороден и велик.
Торм нахмурился. Он долго думал. Наконец он сказал:
– Я не вижу другого исхода. И раз ты ко мне пришла, я не могу дольше колебаться в решении моей судьбы. Я пойду.
Она бросилась к нему на шею.
– Иди, – воскликнула она, – идем вместе и тотчас же!
– Как, теперь? Сейчас же? Что ты говоришь? Теперь вечер, а я, от неожиданности, не успел тебя даже расспросить, как ты сюда попала?
– Пойдем к Ла, и ты все поймешь.
Он еще раз заключил ее в свои объятия. Потом они направились рука об руку в сад. Они остановились у самого воздушного корабля.
– Прости меня, – сказал Торм Исме, – но итти теперь в общество других, здороваться с ними, разговаривать, – я этого не могу, и кроме того сейчас поздно, чтобы вести переговоры с Эллем, даже если бы Ла…
