— О, а я за жертвой, которая одолжит пару литров крови для картины в честь любви всей моей жизни, — воодушевился Давид. — И, кстати, забыл отдать, — он вытащил толстый конверт из кармана пиджака, в который его вырядила Альмира. — Держи. На платья и конфеты.
— Добытчик. И когда успеваешь? — усмехнулась она, оценив объём. — Подержи пока у себя.
— Я оставил достаточно, это тебе за продолжение контракта. Бери, — Давид положил ей конверт на колени. — Любовь мою нужно порадовать, — он ухмыльнулся. — Здесь десять тысяч. В Серифеане жители побогаче будут. Плюс, пару раз помог с клиентами Эразану.
— Балуешь. Постараюсь ускорить документы с их помощью. Если что останется, угощу ужином. Что? Я всё в семью.
— Сейчас бы взял и прям расцеловал, такая ты хорошая, — Давид покивал.
— О, ну теперь я отказываюсь слушать заявления, что ты никому не нравишься, — она подсела ближе и обняла его. Сразу стало теплее. — Будем считать, что сегодня я Воплощение Воли. Не буду слишком тебя смущать.
— Уже смутила. Да, это незаметно, но я сильно покраснел, — он обнял Ингу в ответ. — Блин, хоть погреюсь. Анион холодный. Во всех смыслах.
— Грейся на здоровье. Разве я могу позволить любви всей своей жизни мёрзнуть? — вены снова засветились, и стало ещё теплее. Как в горячую ванну лёг. — Не в сезон вы появились, скоро холоднее станет.
— Ещё одна причина уехать побыстрее, — Давид вздохнул. — Эх, и как я жить без тебя буду?
— Легко. Увидишь Нику и забудешь, как страшный сон, а если и будешь вспоминать, то в странные моменты. К примеру, Криса похитит кто-то невероятнее карликов.
— Сказал бы, что это невозможно, но с Рамиресом такого слова не существует, — Давид улыбнулся, но после помрачнел. — Жалею, что Элисы после устроенного так легко отделались. Фрэя лучше подальше от Рамиреса держать, иначе Акель потеряет родственника. Хотя, к демону такие родственники.
— Если что, я помогу избавиться от тела. Но да. Родственники не подарок. Одно радует, Акель вряд ли увидит их ещё когда-нибудь. Надо продержаться, пока им не надоест мозолить глаза.
— Боюсь, Акель завтра нас всех выставит, — Давид посмотрел на дверь. — Как он, кстати?
— Как много тебе про него уже рассказали?
— Любимчик богатейшего человека Аниона, добряк и милашка с плохим здоровьем. Ну и умением выбирать себе жену.
— Всё так. Скажу по большому секрету, просто потому что ты не местный и скоро вернёшься в другой мир, но у Акеля не просто слабое здоровье, у него слабые нервы. И я боюсь, Альмира его добьёт. Ненавижу эти любовные истории в смеси с политикой. Деньги и влияние легко просчитывать, чувства непредсказуемы.
— Крис выбесился, — Давид покачал головой. — Альмире тоже может перепасть. Бить, само собой, не будет, но втаптывать грязь он умеет.
— Выходит, лучше нам паковаться и выезжать, пока всё не стало слишком плохо. Ладно, подумаю об этом завтра.
— Попроси Изаму, пусть он займёт Криса. Тот помогать любит и к нему проникся, как раз отвлечём. Меня проигнорирует, Дани тоже, поскольку это «личное дело».
— Угу. Он на утро будет доволен. Что-нибудь придумаю, — Инга дотянулась до бутылки и допила оставшееся.
— Крис с утра непременно к Акелю попрётся. Объяснять, что он молодец. Сколько ж от него проблем. И самое смешное — так было всегда.
— Завтра Акель будет нездоров для всех кто спросит, — вздохнула Инга. — День отдыха и всё нормально.
— Тогда нужно придумать, как оттаскивать Рамиреса от Акеля с попытками всё исправить, — Давид сделал глоток и фыркнул. — Хотя, это Крис. Он всё исправит, ты же знаешь.
— Фруктовая вода? Вряд ли его удержит дверь.
— Он потом смертельно обидится на того, кто её даст. Да и часто этот способ применять нельзя. Привыкнет и всё такое. Его надо отвлечь. У вас есть рыцарские бои или любые другие соревнования, хоть срывание одуванчиков на скорость?
— Можем попросить Барсика его развлечь. Померятся у кого план тренировок заковыристее?
— Разве они не мерились раз эдак миллион? Кроме того, не поможет ли Саймон в наведении хаоса? Ты точно хочешь, чтобы Серифеан лежал в руинах из-за этих двоих?
— Не-не, — Инга посмеялась, качая потяжелевшей головой. — Лучше придумаю детишкам соревнования в саду.
— Отлично. Как раз Дезель не попадёшься, — качнул головой Давид. — Вы с Рамиресом одного поля ягоды.
— Ты за кого меня принимаешь? Пока Рик не в форме, кто-то должен с ней говорить.
— Завтра твоя очередь сидеть с ребёнком.
— Ты к ней пойдёшь?
— Возможно, почему нет? Я с ней виделся, ничего страшного.
— Забыл, как она пускала на тебя слюни? Ты не пойдёшь к ней, — Инга сложила руки на груди и сморщила нос, заметив насмешку. — Какого хрена я вообще тебя слушаю? Это, блин, мой контракт. Я решаю, как делать.
— Вот ты и решила, — Давид похлопал её по плечу. — Что за умница у меня жена? Я в восхищении.
— Ты смотри, какой повод для скандала, а? Даже жаль упускать, но на то мы и идеальная пара.
Эпилог
Рик старался получше проспиртовывать мозги, чтобы спать без снов. Если он засыпал, а не отключался, то видел душную комнату, увешанную звякающими цепями, и цепенел от ужаса. Он будто проникал на сцену перед началом спектакля и рассматривал кошмарные декорации, слышал голоса основных действующих лиц где-то в соседней комнате и осознавал, что он — главный герой этого кошмара, и то, что будет дальше, ему точно не понравится. За цепями угадывались силуэты каких-то конструкций. Невинного назначения он придумать не мог. То ли был слишком испорчен, то ли наоборот, думал правильно.
— Инга, — хрипло позвал он, отлепляя голову от подушки.
Никто не ответил. Сквозняк трепал лёгкую штору, в комнате темно и пусто. Рик дотянулся до оставленной на прикроватном столике чашки и опрокинул в себя. Сколько он спал? Рик свесил ноги с кровати и потёр лицо ладонями. Живот свело от беспокойства. Он не считал свою интуицию отличной, но сейчас не мог не думать о том, что происходит что-то плохое. Обвёл комнату взглядом, выискивая в тенях дорогого интерьера опасность. В этот момент ветер дёрнул штору и металлические колечки противно звякнули, напоминая о цепях. Рик вскочил, оборачиваясь к окну.
Проклятье. Он вконец поехал. С этим нужно что-то делать. Не вечно же сидеть в комнате и шарахаться от занавесок. Инга просила помочь с документами. Проклятье, эта кроха столько раз его прикрывала, что вправе требовать заполнять документы хоть до конца жизни.
В дверь постучали, заставив вздрогнуть. Рик сам не понял, почему испугался. Только подходя к двери, осознал — никто из друзей не стучал, а горничные это делали куда тише и аккуратнее. Он засомневался, стоит ли открывать, но когда до ручки остался всего шаг понял, кто за ней. А самое страшное — она тоже его почувствовала.
